За два дня до вылета меня обычно посещает робкое чувство тревоги. Как бы меня ни тянуло в путешествия, я не люблю уезжать и расставаться с людьми. С ранних лет, насколько себя помню, чувство переезда и смены места приводило меня в неприятное смятение. Оно скоро рассасывалось, обычно на второй день после приключения, а ныне моя предполетная хандра улетучивается за несколько часов до выезда. Тронувшись в путь, о тревоге я уже не вспоминаю.
Таксист меня приехал забирать утром совершенно странный. При встрече он выматерился, раздосадованный неудобством парковки у подъезда и тем, что он сделал два круга вокруг дома, но при этом изобразил ухмылку, показывая, что это он так шутит. Дальше дорога проходила в тишине, с обычными для таксистов ворчливыми матерками под нос тут и там на МКАДе. Подъезжая к Домодедову, все вокруг стало его неимоверно раздражать. Он обзывал водителей других такси cобянинскими ебланами, материл и колотил свой счетчик-датчик, потом, видимо, вспомнив, что он в машине не один, повернулся ко мне: «Приперло же тебя ехать в Дерьмодедово! Это же самый поганый аэропорт. Что ты, из Шереметьева не мог улететь?» (мат опущен)
Пробок на шоссе не было, кроме небольшого затора на самом последнем светофоре перед аэропортом. Но заметив его, таксист возликовал: «Вот, Домодедово напомнило о себе. Пробочку не хочешь? Люди тут бросают машины и идут по пешком с чемоданами! — кричал он. — Сейчас вот выйдешь и пойдешь по дороге. Будешь весь грязный!» Я заметил, что пробка небольшая и время терпит. «Чё время, еб? Чё время? Да если б не я, тебя бы высадили здесь и пошел бы пешком». Я ответил, что я обычно пользуюсь их службой такси и меня никто никогда не выкидывал на шоссе и всегда довозили. Он жаждал исключительности и, видимо, решил меня наказать за непочтение к его услугам, поэтому после шлагбаума он припарковался с самого края и сказал, что высаживает меня здесь. Я спросил, почему он не подъедет поближе. «Давай три тысячи — подъеду! Может, тебя, еб, до стойки довезти? Вынимай свой чемодан!» Он обиженно отвернулся от багажника и от меня, не желая никак помогать. После чего разъяренный он захлопнул двери, а я пошел на регистрацию. Адовый водила.
В аэропорту за 10 минут прошел все контроли. Я почти не спал ночью, поэтому дремал в ожидании рейса. Весь полет тоже, конечно, проспал. В этот раз летел через Верону — решил попробовать этот аэропорт вместо дорогой Мальпенсы.
Аэропорт очень маленький, уютненький, паспорта проверяют раза в три медленнее, чем в Мальпенсе, где штампуют не глядя, задерживаясь на пять секунд дольше лишь на красивых девицах. От аэропорта до железнодорожной станции ходит автобус. Написано, что время в пути — 20 минут, но я доехал меньше чем за 10. На этом моя слаженная поездка окончилась. Дальше я попал на забастовку.
По глупости я не только взял билет на regionale (электричку), но и прокомпостировал его. Только после этого я узнал, что почти все электрички на сегодня отменены из-за забастовки. К тому времени я проторчал на вокзале почти два часа. В итоге мне пришлось купить другой билет — на скорый поезд Венеция — Турин. Забастовки — это, пожалуй, самая неприятная вещь в Италии.
До дома добрался к шести вечера. Немножко пришел в себя перед ужином, узнал список дел и распорядок встреч на ближайшую неделю, съездил поужинать, прогулялся и как-то незаметно влился в Миланскую жизнь.
Никогда не угадаешь: в пятницу в Милане бастует метро.
