Недавно нашёл на далёких-далёких торрентах все выпуски «The Body In Question» — многосерийной программы британского телевидения, вышедшей в 1978 г. Снял её удивительный человек, Джонатан Миллер: режиссёр, музыкант, художник и учёный — образец гаромонично развитого интеллекутала, не лишённого чувства юмора. Вдобавок у него, на мой взгляд, самый лучший английский язык. Когда слушаешь его интервью или рассказы, не замечаешь, как впадаешь в своеобразный транс. И буквально не можешь остановиться: всё слушаешь и слушаешь.

Об этой передаче и о других работах Джонатана Миллера неоднократно отзывался Оливер Сакс (собственно так я и вышел на неё). Сейчас поищу цитату.

Джонатан Миллер снял замечательную серию телепрограмм «Тело под вопросом». В этом названии заключена любопытная ирония: обычно мы не вопрошаем своего тела — оно всегда, без вопросов, при нас.

Оливер Сакс. Человек, который принял жену за шляпу.

Я пока лишь начинаю утолять мой поверхностный интерес к медицине, но могу точно сказать, что «The Body In Question» — это пример идеальной интеллектуальной программы. Показывают не идиотку, которая свитера режет, а рассказывают научно-популярно, спокойно и вдумчиво. Местами, правда, очень подробно, почти как студентам-медикам. Например, многое ли вы можете рассказать об органах? Нет? — Тогда в морг, друзья! И там ведущий тщательным образом изучает настоящие человеческие органы, разложенные на столе. Подробно показывает и разрезает их, демонстрируя устройство и особенности. Анатомия меня немного отпугивает, так что эту часть я решил несколько пропустить и слушал, отведя взор. Кстати, поскольку формат передач в 70-е был несколько спокойнее и больше места отводилось общению ведущего со зрителями — то есть сидению на диване и рассказу в камеру, то передачу можно слушать, как аудиокурс. Правда, иногда привычный ход эпизода разбавляется небольшими парадоксальными скетчами по тематике серии. Всё вместе выглядит весьма забавно и профессионально. Продолжаю изучать.

Теперь помешанным не льют на голову холодную воду и не надевают на них горячечных рубах; их содержат по-человечески и даже, как пишут в газетах, устраивают для них спектакли и балы.

Антон Чехов. Палата № 6.

Оливер Сакс описал в своих работах столько всевозможных расстройств и неврозов, такое количество разнообразных медицинских историй, которые представляются совершенно невероятными в нашем культурном пространстве. Часто его рассказы начинаются словами «в такую-то больницу обратился пациент N, и доктор, решив, что это интересный случай, позвонил мне». Причём расстройства, как правило, очень деликатные и тонкие, оттого и сложные, и представляющие интерес для нейропсихологии. А все действия Сакса исполнены такой любовью и таким уважением к пациенту, которые я не встречал со времён Айболита и операции по пришиванию ножек незадачливому зайцу, попавшему под трамвай.

Всякий раз, как сажусь почитать, мне тотчас же невольно представляется, что человек с любым из описанных отклонений, обратившийся в отечественную поликлинику, получит весьма скудную поддержку. Беспокойный туретик вообще может быть сам обматерён медперсоналом, и уж точно мало кто побежит звонить или писать серьёзным учёным из-за странных реакций пациента — больной же, что взять-то. И если обратят внимание, то почему-то не верится, что помогут и вылечат, а не изолируют и не покалечат ещё больше.

Пытаюсь в свободное время почитывать Сакса. Я ещё зимой заказал на амазоне две его последние книги. На русский их переведут только через тыщу лет, а прочесть хочется сейчас. Хотя у меня это дело движется медленно. Никак не удаётся прямо залечь с книгой и провалиться в неё на часы и дни.

К книгам Сакса я подбираюсь долго.
Я, конечно, смотрел давно уже несколько передач по амнезии с его участием, слушал разные интервью. Помню, как он представлял «Музыкофилию» в шоу у Джона Стюарта и рассказывал вкратце, что только человек из всех живых существ может слышать музыку и лишь мозг человека чувствует ритм.

На передаче был такой забавный момент. Оливер рассказывал о ритме и отмечал:
— Шимпанзе не может танцевать. Люди пытаются научить своих собак плясать, но это невозможно.
В этот момент Джон изменился в лице и обратился в зал:
— Плохие новости! Столько денег потрачено впустую на уроки.

Самое ценное в этих оригинальных изданиях — это язык. Ощущение, что добрый доктор сам тебе всё спокойно рассказывает. При переводе — а пару книжек Сакса всё-таки перевели — это чувство терялось. Здесь же с первых строк в голове звучит этот мягкий, аккуратный и чуть робкий голос.

Дочитал во второй вечер «Антрополога на Марсе» Оливера Сакса (так затянул потому, что продолжаю придерживаться привычки читать несколько книг сразу). Сначала Сакс шёл медленно, словно я натягивал рукав на растопыренную ладонь, описание лоботомии меня заставило поморщиться и пожмуриться (всегда представляю себе всё очень живо), но где-то с третьей истории язык автора стал приятней, а описываемые расстройства перестали быть столь тяжёлыми и мучительными.

Нового я ничего особо и не почерпнул, скорее, окреп в некоторых предположениях и заимствовал интересные формулировки для своих спутанных размышлений. Вообще после Фуко все книги про «ненормальных», если так можно выразиться, — словно прописи для закоренелого второклассника. Так что у Сакса меня больше интересовали проявления аутизма и других описываемых им расстройств, а также комментарии по истории изучения проблем, нежели медицинские аспекты.

Кроме книги, прочитанной мной, ничего вроде из Сакса не переведено на русский. Хотя есть ещё фильм по его книге с Робином Уильямсом и Робертом Де Ниро. Постараюсь посмотреть.