Я сегодня прочитал сказку «Фридер и Катерлизхен». Про мужа и жену. Он работает в поле, а она — дома, по хозяйству, но всё у неё из рук валится, а порой откровенные глупости делает. Фридеру, конечно, от этого расстройства и печаль. В свете последующего повествования оказывается, что Катерлизхен не невнимательна, а всего лишь дура. Но несмотря на стремительную эскалацию идиотизма, бедный Фридер не кричит, не ругается, палками не лупит, а всегда так аккуратно сокрушается: «Ах, Катерлизхен! Что ты наделала? Ты бы этого не должна была делать!» Его терпение и кротость меня глубоко умилили. Если бы не сказочный антураж, хороший душевный рассказ мог бы выйти.
Когда повсюду висела реклама нового фильма про Тинтина, мне, наоборот, сразу вспомнились старые мультфильмы, и я, конечно, тотчас же полез их искать. Существовали и сериалы, но я посмотрел полнометражный «Тинтин и озеро акул». Кстати, прекрасный способ, наконец, научиться понимать французские слова на слух.
В детстве мультики про Тинтина считались невероятно крутыми. Последний просмотр вызвал у меня не так много восторга, но много занудных вопросов. Например, как могут гении преступного мира красть произведения искусства и иметь такую хитрую навороченную базу с подлодками, камерами, а вдобавок кормить целую банду агентов — это же суммы в сотни и тысячи раз превышающие гонорар за любую картину и скульптуру. Впрочем, в серьёзных шпионских фильмах бухгалтерские книги тоже, полагаю, не сходятся. Все эти доктора Но, Фантомасы, Блофельды — ну вроде взрослые умные негодяи, но транжирят средства безобразно. Ни один не может устоять от пижонства забабахать себе модный современный комплекс на дне океана. Вполне ведь могли беззаботно жить на потраченные деньги хоть сто лет.
За годы обновляется всё тело и даже что-то внутри. Порой одолевает мысль, что прежде в тебе жили совершенно другие люди, оставшиеся в своём времени. Несколько лет назад я легковерно полагал, что у меня начинается новая жизнь (что за пошлость!). И, наверное, эти весёлые надежды меня тогда всерьёз увлекали и подстёгивали. Однако вскоре оказалось, что, оставив всё позади, я послушно закрыл за собой дверь и остался в чёрном вакууме: без света, без смысла, без чувств — без ничего. Впрочем, долго сидя в глухой темноте и заново изучая на ощупь знакомые вещи, незаметно позволяешь себе рассуждать, а было ли что-нибудь раньше? Возможно, отвлекающее определённостью завтрашнего дня расписание скрывало за выстроенным режимом недополученный смысл бытия?
Я не скажу, что меня всё угнетает. Нет, я просто не могу найти ни одной простой человеческой радости или идиотской потехи, ради которой стоило бы по-настоящему жить. Порожнее существование — это пережёвывание месяцев. Даже не поступь времени (если время идёт, то в моём случае оно ступает медвежьими лапами: медленно и тяжело). При этом пристыжающее беспокойство, что я теряю каждый драгоценный день, никуда не исчезает. Единственное решение — это убегать от одиночества и лени. Иногда в полусне я вижу себя в поезде. За окном уже темно, в мягко покачивающемся вагоне горит тёплый свет. Много людей — толкаются, разговаривают, стоят у своих полок и улыбаются соседям. Поезд едет несколько дней. Наверное, на восток. Куда ещё можно ехать несколько дней? В дрёме я наблюдаю за всем происходящим из угла нижней полки, но у меня нет сил — или я не решаюсь — выйти и заговорить с людьми. Однако мне приятно осознавать, что я куда-то еду.
Порой ночью, вжимаясь всем телом в кровать, я чувствую, что в груди у меня будто скомкана бумага, на которой написано, что делать. Одно точно: если я не спасусь и не начну в скором времени движение, то мне придётся проходить всю эволюцию с самого начала.
При определённом взгляде Алан Уайлдер, как мне казалось, обладал самым свежим и приятным лицом в Depeche Mode 80-х. Несмотря на то что пути его и группы разошлись, сделанный им для последнего сборника ремикс — это словно ребёнок, отправленный на выходные к одному из родителей, который хоть и не видит его большую часть времени, но сразу же находит общий язык и чувствует причастность совершенно на ином уровне ощущений.
Пару дней назад узнал, чем отличается плотник от столяра. Никогда об этом прежде не задумывался, поэтому знание пришло неожиданно, как бесплатный десерт.
Обыкновенный омар стал для меня самым потрясающим открытием последних недель. И я говорю сейчас не про еду, а про мои познания в биологии. Так вот про омара. Кроме того, что это животное растёт и серьёзно увеличивается в размерах всякий раз, меняя свой панцирь, оно не только не стареет, но обновляет свою ДНК и даже прибавляет в ловкости и живости с годами. Если омара не обижать и не пытаться сожрать, то он вполне себе может жить вечно. Но это пока что в теории — видимо, ещё никому не удалось удержаться. Правда, сейчас один профессор — видный омаровед со стажем — взял под свою опеку красивого и умного лобстера, устроил ему жизнь, оградил от хищников и сидит наблюдает за его беспрерывным ростом. А размеры омара, как я уже сказал, не имеют определённых пределов. Был бы лишь корм. Тут всерьёз задумаешься о гигантских японских кайдзю-монстрах из фильмов ужасов.
Да, будь у меня большой аквариум, я бы, может, тоже завёл омара и дал бы ему имя Хайям. Помните, как Гомерчик своего любил?
Кроме омаров потенциальным биологическим бессмертием обладают ещё разные медузы, гидры и прочие незатейливые организмы. Но это, согласитесь, не так круто. А перебирая материалы и ссылки по этой проблеме, в одной статье я прочитал, что людям тоже частично присуще это свойство, но в очень пожилом возрасте. Однако к тому времени старение серьёзно ослабляет иммунитет человека и делает его существом весьма хрупким.
Мне кажется лишним и немного пошлым пожимать друг другу руки всякий раз при встрече. Я никогда не понимал необходимости этого ритуала и особо неистового рвения в его исполнении со стороны некоторых персон. Эта привычка мне всегда представлялась немного дремучей и грубой. Но столь глубоко въелась она, по-моему, лишь в России. В иных странах — спокойнее: там руки жмут при первой встрече (и то не всегда, кстати), при всяких неловких случаях, в знак примирения — часто нарочито подчёркивая этот жест. Хм, а вот интересно, наверняка с точки зрения антропологии существует связь степени развития общества с физическими ритуалами преданности внутри него.
При просмотре фильмов я постоянно обращаю внимание на обложки журналов, вылетающие прямо на зрителя сенсационные газетные полосы, разные объявления, билетики, логотипы и символику вымышленных компаний, упаковки продуктов, случайную рекламу и прочие сокровища оформления и графического дизайна. Как только увижу что-то подобное в кадре, то могу встрепенуться, будто на экране раскрывается зловещая тайна или показана самая трогательная сцена трагедии, когда все уже пустили слёзы и вот-вот бросятся обниматься и просить друг у друга прощения. Я могу остановить весь фильм — ради простого клочка газеты или мелькнувшего билета на автобус до какого-нибудь Фресно. И потом буду долго вглядываться в шрифты и бесконечно пробегать глазами вёрстку, наслаждаясь работой типографа и оформителя.
Чем старше фильм, тем больше в нём утерянной красоты, которая когда-то была явлением обыденным и разумеющимся. Например, обыкновенный билет в театр из «Мальтийского сокола» Джона Хьюстона выглядит в наше время, как произведение искусства.
И это не говоря о бесчисленной массе прочих вещей, составляющих быт человека: машинах, мебели, домах и постройках, технике, одежде. Постараюсь иногда выкладывать небольшие подборки своих кинонаходок и пробовать по возможности анализировать развитие дизайнерских и эстетических норм.
Суп с котом? После этой фразы вы, как все, полагали, что потом вам подадут похлёбку, сваренную из кота? Или же, подобно мне, понимали всё извращённо и всерьёз верили, что вскоре вам предстоит приятный обед вместе с котом; что вы войдёте в огромную гостиную со слегка приглушенным светом, посреди которой будет стоять крепкий и широкий деревянный стол, покрытый плотной белой скатертью, с большой пузатой супницей в самом его центре; что накрыто будет всего на двоих: на вас и на кота, терпеливо дожидающегося начала обеда и в деликатно скрываемом беспокойстве аккуратно поправляющего лапкой суповую ложку? Да, наверное, моё воображение вырисовывало маловероятное времяпровождение потом, но самое главное — оставляло на выбор вид супа.
Кровать переговоров.
Воистину примиряющая мебель.
А все упорно за столы садятся.
Лицемеры.
Итальянский дубляж славится великолепным уровнем мастерства озвучки. Причём дублируют не только иностранные фильмы, но и «неудачные» голоса своих. Смотрел я, значит, смотрел фильмы про Нико Джиральди и даже не догадывался, что героя Томаса Милиана озвучивает вовсе не сам актёр. Подозрения закрались после трёх-четырёх картин. А потом я решил посмотреть интервью Милиана и понаблюдать его в других ролях. Поскольку он ещё жив, то я начал с недавних, свежих передач. Вообще он не частый гость на телевидении. Так, когда его объявили на одной громкой, шумливой телепосиделке как следующего гостя, то тихонько и смущённо на сцену вышел литературный кубинский старичок с лёгкой хемингуёвинкой на лице и очень тихим ровным голосом. К тому же говорил он с некоторым акцентом, придававшем его неспешной речи какой-то успокаивающее воздействие. Удивительно, но это спокойная манера наблюдалась и в 70-е, и в 80-е гг. Достаточно отыскать интервью Милиана тех лет.
Он оказался очень далёким от образа отчаянного матершинника в неумеренно эклектичных нарядах, практически иконы Holy Jesus style — с длинными волосами и подведёнными глазами. Вообще такое несоответствие актёра и образа мне всегда импонировало. Значит, работает человек, а не подыгрывает своей натуре подходящими ролями. Понятно, что с естественным голосом актёра образ был бы не полноценен. Об этом Милиан говорил сам в интервью. Ну и не стоит также забывать про акцент. Поэтому дубляж Ферручио Амендолы с шикарнейшим романским диалектом лёг на игру Милиана идеально.
Вообще история с дубляжом Нико Джиральди для Милиана оказалась не единственной. Кубинский актёр снимался в итальянском кино три десятка лет, и своим голосом он говорил, наверное, лишь в «Идентификации женщины» Антониони и очередной полудурошной американской комедии Бруно Корбуччи «Кошка с собакой», в которой сыграл вместе с Бадом Спенсером.
Самая ужасная часть всех учебников и самоучителей иностранного языка — это фонетический раздел с нарисованными языками, зубами, ртами в разрезе, непонятными транскрипциями и безжалостными рекомендациями. Куда-то засунуть язык, смягчить, упереться в нёбо, дотронуться кончиком до верхних зубов — интересно, сколько человек непроизвольно вырвало от этих комбинаций? Вот зачем мучаться и так унижаться? Что за фонетика по чертежам?! Ну послушай песенки на иностранном языке! Веселее и приятнее. Запомните: фонетику учить лишь подражанием.
