В четверг вечером ездил с Д*** в оптовый супермаркет Metro на юге Милана. Д*** — итальянский ИП, и у него есть специальная карточка магазина. Иначе обывателям в Metro не попасть. Короче, я думал, там можно будет купить домой продуктов в больших упаковках с хорошими скидками, но остался разочарован. Мало того что качественных продуктов там кот наплакал, так цены на них даже выше, чем в «Эсселунге».

В воскресенье мы ездили на озеро Комо. Утром пришлось вставать раньше обычного. Еще и день был возмутительно солнечный, без облачка, когда солнце выжигает глаза. На озере ветрище и куча туристов.

После небольшой прогулки по Комо мы захотели поесть пиццы. В поисках ресторана доехали аж до Ардженьо. По пути все заведения были либо заколочены на зиму, либо выглядели весьма сомнительно, чтобы остановиться там на обед.

В Ардженьо зимой открыто пару ресторанчиков: в одном из них, расположенном на первом этаже отеля, М*** бывал прежде, и ему там подпалили пиццу; во втором на весь зал трещал телевизор, транслировавший передачу про футбол с возбужденными, орущими гостями. С телевизором есть было невозможно, пришлось пойти в заведение с горелой пиццей, понадеявшись, что на этот раз ее не спалят.

Пицца и лазанья — это то, в чем я особенно хорошо разбираюсь. Провалы в этих блюдах я воспринимаю с особенным огорчением. Тем, кто бы ел итальянскую пиццу впервые, предложенная в этом ресторане, представилась бы фантастическим откровением, но я, искушенный гастроном, еще только разрезая ее на кусочки и вдыхая аромат, уловил слабые места. Тесто вышло среднее, сальса была совершенно несоленая, словно вываленная наспех из бутылки, вся пицца получилась на четыре с большим минусом. Но если голод застанет вас в тех местах, она должна показаться вполне сносной. Нашей мечтой в тот день была именно пицца, поэтому остальные блюда ресторана никто не попробовал. Но М***, конечно же, взял под конец кофе. И он крайне не рекомендует заказывать его там.

Вечером у меня был второй десятиминутный урок вождения автомобиля, и в этот раз я чувствовал себя намного увереннее с педалями и был обучен переключению скоростей.

Несколько фотографий с воскресной поездки.

Обязательно кто-нибудь начнет причитать: это только от плохого вина голова болит, от хорошего — никогда. Да идите вы прочь с вашим вином! У меня болит от любого. Красного могу два глотка слизнуть из неимоверного уважения, белого — один. Потом сутки хожу с чувством, словно технической жидкости напился. Какие вина мне только не подсовывали. Оцените этот аромат — а в нос бьет режущий алкоголь. Никогда не понимал воспевания вина. Хуже пива даже, а пиво-то уж достаточно мерзкий напиток.

На прошлых выходных тренировался водить машину — в первый раз в жизни, конечно же. Я думал, самое сложное, это чувствовать габариты и не вмазаться куда-нибудь, но оказалось, что зануднее всего играть с педалями: находить точку G на фрицционе, поддерживать газ на нужной отметке и аккуратно тормозить. Тренировался трогаться и останавливаться, так как ездить, в принципе, ничуть не сложно. Ну пока не сложно: кружи и кружи себе по пустой парковке.

Неделя прошла почти безвылазно, в основном работал дома. Не знаю, стоит ли ныть про соседей. Кажется, и так уже все понятно. Например, сейчас этот кретин что-то долбит и сверлит. Уже несколько часов. Что снова столкнуло меня в бездну мрачных размышлений об универсальном законе о соседях сверху.

И о погоде. В конце прошлой недели дни шел дождь. А когда не шел, то просто висел в воздухе влажной пеленой. Но в понедельник резко наступило потепление, у меня начала голова болеть, пил таблетки и спал часами. Ночью снова резко напустили туману.

У нас пару дней назад такой туман стоял, что выходишь на балкон, оборачиваешься и не видишь, откуда вышел. Хотел его сфотографировать, но камера не нашла точек фокусировки.

Мы тут столько рагу наварили, что его девать было некуда. Мне пришлось есть тройными порциями: лазанья с рагу, тортеллини с рагу, паста с рагу. Я в недоумении от такого количества пищи.

Ездил в один из моих любимых ресторанов. В район, где я жил в 2008 и 2011 гг., — в самом начале улицы Льва Толстого, где она переходит в улицу Феццан. Если бы мне пришлось подыскивать жилье в Милане с нуля, я бы выбрал тот район только из-за этого ресторана. Лучшая пицца, которую я только ел, — «Le petit paradise».

Апдейт про соседей. Эти кретины два дня не могли починить унитаз. Когда я один, то предпочитаю раздеваться догола и гарцевать по комнатам. Но тут приходила уборщица, и мне было вроде как стыдно. Поэтому я сидел в своей комнате и слушал эти трубы. Потом они весь день что-то роняли, а вечером стоял ор в 3D: сверху кретины, а снизу глухонемые завелись и остановиться не могут. Орут, надрываются — общаются, значит.

Показывал другу «Рэя Донована» и серьезно поостыл в прославлении этого сериала. Повторный просмотр вывел на поверхность множество грубых стереотипов, постоянный устрашающий шершавый шепот главного героя, затянутые и переигранные сценки упоения горем от тяжкого прошлого, ну и курица-жена опять же невыносимая тут как тут. Я ее в первый раз еле вытерпел, второй — почти издевательство. Но сама идея и две гиперзвезды по-прежнему доставляют удовольствие. Я понял, что только и жду веселых кадров с Микки и Салли, а вся прочая люксовая уборка за недееспособными миллионерчиками блестит где-то побоку стразиками. И Шрайбер какой-то чугунок.

Про проституток у ипподрома я уже писал, а теперь мне рассказали, что, по всей видимости, на большой парковке за домом поздними вечерами проходят смотрины свингеров. Я наблюдал одной ночью этот процесс и все еще не понял механизма отбора. На узкую, но очень длинную площадку заезжают машины и медленно катаются по периметру всей парковки. Когда две машины встречаются, они притормаживают и на несколько секунд останавливаются напротив друг друга. После снова едут дальше по кругу. Или, например, одна машина тормозит и паркуется, а другие объезжают ее особенно медленно. После чего машина снова трогается с места. Потом останавливается другая, и все повторяется. Машины разворачиваются, делают еще один круг, уезжают с парковки, заезжают снова, останавливаются, и все автомобили снова устремляются к припарковавшейся машине. Похоже на брачную возню насекомых. Иногда кто-то выходит из машины, стоит рядом чуть-чуть и снова залезает. Эти игры длятся весь вечер, приезжают новые машины, иногда видно, как две машины трогаются с места и медленно удирают парочкой, словно божьи коровки. М*** уверен, что это свингеры. Он где-то слышал, что таким образом они отбирают пары. Я на это возразил, что ритуал странный и непонятный, да и как можно что-то разглядеть, проезжая мимо друг друга в ночи. Может, съездим как-нибудь ночью и разузнаем все. Интересно же.

Никак не получается лечь в постель раньше полуночи.

Вчера разогревал лазанью и как-то неправильно настроил духовку. В пять минут всю кухню затянуло дымом. Побежал открывать все балконы и окна, чтобы проветрить. Рассосалось. Бросил затею с духовкой, разогрел на плите. Не люблю я разогревать еду и совершенно не умею это делать. Приготовить — пожалуйста! а разогревать и тем более размораживать — ну его.

Вечером предстояло ехать на две с половиной встречи. Добираться на место надо было самому. Посмотрел в интернете, что приближается нужный автобус, обулся и вышел на остановку — оп! Транспорт по секундам — это экстаз от технического прогресса и ощущения идеально рассчитанного времени. Правда, все выигранное время я позже посеял, прибыв на место часом раньше из-за недопонимания о назначенном часе. Не хотел сидеть в баре, ждал на улице — задубел. Но потом истек жалостью к себе и спустился погреться в метро, как бродяга.

Кульминацией вечера должен был стать полуделовой ужин в одном из пригородов Милана. Как только я попадаю в итальянскую провинцию с темными домишками и заколоченными фермами-кашинами, я начинаю переживать, как возможно жить в такой глуши. Знать, что тут живут люди, и в то же время не замечать ни одного горящего окна — это даже страшно. Пустые улицы — как после войны или эпидемии. Припарковались в каком-то подозрительном углу совершенно безжизненной улицы. Нашли нужный дом, прошли через калитку, потом еще через одну, пробрались по темному саду и наконец попали на освещенный внутренний двор.

Трехчасовой, как это водится, ужин прошел приятно и незаметно. Кажется, я впервые ел пиццу с анчоусами, и мне понравилось. Солененько. На десерт был убийственный шмат свежей горгонзоллы. Это бомба. После нее хочется лечь спать, обхватив живот. Только посмотришь на кусок и уже чуешь тяжесть в животе. Мощнейший сыр. Но я бы не злоупотреблял. Познакомился с президентом ассоциации итальянских поваров или чего-то подобного. Еще среди гостей оказался артист-фокусник. Он показал пару трюков с картами и мячиками, после которых я вряд ли поверю кому-нибудь в этой жизни и тем более самому себе.

Домой вернулся поздно, спать свалился опять ближе к часу ночи. И даже в этот поздний час соседи-кретины сверху стали что-то ронять и греметь. Видимо, они еще слив себе в туалете поломали, потому что в трубах теперь слышен постоянный глухой рокот. А трубы эти прямо в стене у изголовья моей кровати. Под эти звуки я промаялся неизвестно сколько времени. Как будто и не спал вовсе. Только глянул на телефон — а там уже семь утра. Так и ночь пролетела. Но сегодня я решил никуда не идти и отогреваться в постели.

Немного ночных картинок.

В субботу с утра отправились за продуктами. Надо было взять домой воды и немного мяса для рагу. Но супермаркеты сводят с ума, и на месте оказалось, что нам необходимо купить гораздо больше, чем нам казалось. Эти мысли, видимо, одолевают и остальных покупателей, оттого по выходным дням в магазинах всегда безумные столпотворения.

Домой мы поехали с двумя огромными коробками и несколькими пакетами. Ну я уже рассказывал прежде, как безудержно я покупаю продукты.

Вечером того же дня я впервые побывал в итальянской больнице. Мы поехали в ближайший госпиталь навестить знакомого в кардиологическом отделении. Огромная больница похожа на небольшой городок, а ее отделения соединены туманными аллеями. Ощущения как от санатория.

В отличие от русских больниц, чтобы войти в итальянский госпиталь, не нужно проходить контроль, получать разрешение на визит у бабки за стеклом и предъявлять паспорт сомнительным стражам турникетов с мятыми лицами и в одежде на два размера больше. Мы срезали путь через парк, обогнули больничную кухню, прошли мимо местного бара и направились по пустым длинным коридорам в нужное отделение.

Спустя десять минут я уже был знаком с кучей пациентов, меня схватили за руки и повели показывать палаты.

— Ты ни разу не был в итальянской больнице? Пойдем я тебе все покажу.

Мы зашли в палату. В палате стояло три огромных койки, на стене висела большая плазменная панель. Пациент с крайней койки обрадовался неожиданному визиту и предложил прилечь на одну из кроватей и поиграть с пультом управления.

— Ты ни разу не был в итальянской больнице? О, тут замечательно. Можно шутить с медсестрами.

Из палаты был второй выход, он вел на широкую террасу, которая соединяла все палаты, словно палуба огромного лайнера.

— А сюда можно выйти покурить.

Я вернулся обратно в палату и отметил, что в такой палате в России лежало бы человек шесть-восемь.

— Всего лишь? — обрадовался любитель пошутить с медсестрами. — Ты знаешь, не все больницы в Италии такие. Например, в Неаполе ты должен приносить простыни с собой. Знаешь, почему? Потому что прежде они сами их и стырыли.

В больнице есть wi-fi, пациенты вне часов посещения общаются с родственниками по скайпу. Еду пациенты заказывают так: приходит медсестра и спрашивает их, что они хотели бы отведать сегодня на ужин. Можно заказать блюда на несколько дней вперед. После она отправляет меню каждого пациента на кухню, где еда готовится по их предпочтениям.

Это был короткий визит, но я остался совершенно ошеломлен госпиталем.

В воскресенье стоял плотнейший туман, поэтому день прошел целиком дома. Я снова делал лазанью. Правда, в этот раз маленькую.

Давно не ездил в Милан. Прямо вылетело из головы, что есть еще Италия.

В начале осени я уже пытался улететь, но опоздал на самолет. Ну как опоздал? Сначала простоял в пробке на подъезде к Домодедову, потом в очереди на вход в аэропорт, потом внутри минут десять к своей стойке продирался, потом оказалось, что стойки никакой не было и все ломились без разбора, поэтому когда пришла моя очередь, время вышло, багаж у меня не приняли и направили на стойку опоздавших пассажиров, где я потерял еще кучу времени. Мне дали посадочный, но не взяли багаж и сказали, бежать с чемоданом. Короче, я пробежал через все контроли и досмотры, таща чемодан за собой. Но это было напрасно, потому что на финише моего забега девочка-хамочка скупо выдавила, что посадка давно уже закончена.

После того случая я расстроился и простудился. Потом у меня стал рваться на волю новый зуб, и я снова перенес вылет. Наконец, я решил лететь в октябре, но опять простыл, прождав почти час автобус на Университете. Дотянул с отлетом до Нового года, и вот собрался. В этот раз по старинке — из Внукова. 20 минут до аэропорта и никаких заторов.

Накануне в онлайн-регистрации выбрал себе по схеме место у аварийного выхода, но на самом деле там его не оказалось. Однако теперь в Милан летают не аэробусы, а боинги, поэтому вообще было не так тесно. Полполета проспал, полполета читал. Из Мальпенсы до дома на экспрессе и потом немножко на метро доехал меньше чем за час.

В квартире появились японский ковер и новое большое зеркало. Только и фотографироваться.

Распаковал книги с амазона, которые пришли за это время. Заказанные непосредственно с амазона, как обычно, в порядке. Одна, купленная у иных торговцев, дошла с порванной суперобложкой и каким-то кровавым пятнышком.

Вечером понес чинить мокасины, порвавшиеся этим летом. Сапожник сказал, там тонкие нитки и надо перешить обе подошвы, а заодно переделать стоптанные пятки. Он аккуратно приклеил номер заказа на мои ботиночки и, как только я расчитался, бросил их на пол. Мне их прямо жалко стало, как они одиноко упали. Заплатил 20 €. В понедельник забирать. Купил поесть домой пиццу и полкило мороженого. Пицца оказалась паршивенькой, так что я остался неудовлетворен. Но после длинного дня я был уже так измотан, что приняв душ, тотчас же свалился спать.

Утром проснулся рано, на рассвете.

Пойдем погуляем, там снег и дождь и слякоть кругом. В городе много людей. Чувствуется что-то праздничное, но не особо радостное. Усталое, скорее. Тихо и темно. Как на поминках.

Я пролистал календарь до 2172 года. На август там запланировано мое день рождения — 187 лет. Такие огромные страшные числа поначалу внушают космический ужас, но потом обтекают вселенским спокойствием. Конечно, как бы не хотелось мне быть ответственным перед планами из собственного же ежедневника, я не доживу до своего 187-го дня рождения. К 2172 году атомы, образующие мое тело, уже позабудут, что им довелось соседствовать в одном организме, и будут служить иным структурам. Это далекое время, но оно неизбежно и очень быстро настанет. Раз и все! — как щелчок пальцев, особенно для тех, кто прочитает эти строчки в 2172 году.