— Доброе утро, моя радость! Вставай, солнышко, смотри, какой чудесный день. Сейчас я принесу чай, варенье, и мы с тобой бу-э-э-э-э-э-э… (звуки рвоты)

Первая в мире девочка-олень покусала служанку.

Склоняю А. к вербальному изнасилованию. Но А. все время не в настроении или пытается улизнуть. Возможно, мы просто чужды друг другу эстетически.

Кошечка, которая заехала погостить на Новый год, до сих пор живет в моей квартире. Это причиняет мне кучу неудобств: от расцарапанной мебели до издевательского истошного мякуанья по утрам. Никогда не дает мне выспаться. К тому же она постоянно недовольна любыми контактами — совершенно неправильная кошка. Вчера ей купили шлейку, чтобы отправить на прогулку. Первая же примерка окончилась дерганой возней и страшной обидой с ее стороны. Пришлось успокаивать валерьянкой.

Почему я не научился играть на гитаре? Прежде всего, струны режут пальчики. И гитара больше тебя, когда время есть. А потом столько дел, что не до гитары.

У меня какая-то дрянь на ноге расчесалась. Впервые в жизни натерся мазью Вишневского. Прошло несколько дней, а мне кажется, что в комнате до сих пор пахнет, как в старой электричке. Отчасти мне это нравится.

Где родился, там и пригодился — это русская транспортная философия.

Кстати, никто не изучал ещё, как появляются ужасающие русские акценты. Кто прививает это захлебывающееся произношение? Я один раз слушал, как девушка говорит по-английски, и думал, что сейчас ее вырвет: так глубоко у нее зарождались звуки. Другие говорят по-деревянному: каждое слово их них вываливается как бракованная табуретка. Вынести больше минуты невозможно. Почему они, слыша собственную речь, не пытаются исправить ее — это еще одна претензия.

И еще интересно, есть ли какие-нибудь противопоказания при объедании морской капустой?

— Вообще в школе надо объяснять, конечно, что зарубежную классику необходимо читать только в оригинале. Это Хабермаса можно читать в переводе. А всё остальное только в оригинале.

— Если б ты в моей школе начал что-то про Хабермаса гнать, тебе бы зубы выбили на большой перемене.

Однажды я взял почитать Макбета на итальянском. И что вы думаете? Они не переводят в стихах. Прозой всё валят. Ну так и я могу переводить. Ума не надо. Хотя для справедливости надо сказать, что песни ведьм, которые Макбету накодовали могущество, переведены в стихотворной форме.

А вот «Ромео и Джульетту» я обхожу стороной. Прочитал раз в юношестве, мультик посмотрел, в Вероне побывал — всё, хватит. Не переношу подростковый суицид. Хуже каши. Правда, иногда жестоко размышляю: вот не покончили б они, то наверняка заразились какой-нибудь дрянью или померли в тридцатник от чумы. Бе… Впрочем, я предвзят.

По-моему, я влюбился. Ради этого стоило просмотреть три DVD-диска японского шоу Vermilion Pleasure Night. Не смог сдержать восторг в себе, залил на ютюб.

Я понял, в чём секрет Таиланда. Тут уже наступил 2555 год, то есть далёкое-предалёкое будущее, до которого вряд ли кто из нас дотянет. Со столь невероятного расстояния все новости из святой державы духа исконного и веры непопранной кажутся еще более кромешным и дремучим мракобесием. Конечно, тут в будущем тоже не все идеально, но в целом жить явно веселее.

Съездил по непонятным пока для себя причинам в Аюттайю. Это древняя тайская столица, которая выглядит, как очень древняя. Думаю, этой незабываемой поездки достаточно, чтобы закрыть тему традиционной культуры и посещения исторических памятников. Было очень жарко, меня затащили на слона, на слоне укачивало, а ещё он облил мою левую штанину водой из хобота и потом этим же хоботом чуть было не обчистил меня (это у них чаевыми называется). Первые минуты я боялся выпасть и отчаянно цеплялся за поручни лавочки, привязанной к толстой серой массе. Видимо, я выглядел в эти моменты так неотразимо, что целая группа японских туристов высыпала из своего микроавтобуса и стала снимать меня. Я еле успевал помахивать им и улыбаться. Теперь в архиве нескольких японских семей хранится моё фото. Это, конечно, приятно.

Как назло, в тот день было чертовски душно. А по возвращении в Бангкок, лишь только сойдя с автобуса, я первым же делом попал в ливень. Поняв, что бежать уже некуда, я пристроился на небольшом сухом клочке под бетонной конструкцией, где простоял полтора часа. За это время свёл знакомства с остальными потерпевшими: один таец настойчиво распрашивал меня про буддийские храмы в России, а женщина с ребёнком пыталась накормить меня булками.

+ Краткие заметки:

Я решил, что больше не в силах терпеть тайский английский, так что пусть они теперь мучаются, пытаясь понять мой тайский.

Купил зачем-то сушеные киви. На вкус оказались как рыба. Сплошное разочарование. Жалею, что взял почти полкило. Кого б теперь угостить?

Днём вышел за фруктами и долго завороженно смотрел, как кладут плитку на улице.

Раздумывал над идеей мото-такси в Москве. Не знаю, существует ли уже что-то подобное, но в условиях постоянных пробок очень нужный сервис может получиться.

Интересно, сколько пачек Doublemint можно провезти через границу?

На выходных расслабленно пересматривал «Убийство в Восточном экспрессе» Сидни Люмета с Финни в роли Пуаро. В одной сцене, уже после убийства, когда идут беседы со всеми пассажирами, дворецкий Беддоуз описывает свой вечер в купе с итальянцем. И показывают произошедший между ними следующий короткий диалог.

— Hey, what are you reading, mr. Beddoes?
— I am reading «Love’s Captive» by mrs. Arabella Richardson.
— Is it about sex?
— No, it’s about 10:30, mr. Foscarelli.

В фильме оказалась ещё вторая аудиодорожка — со старым дубляжом. Я не мог удержаться и не проверить, как перевели на русский этот забавный каламбур. Советский дубляж с уничтожающе наивными голосами стерильных праведников выдал такой вариант.

— Что вы читаете, мистер Беддоуз?
— «Рабу любви» Арабеллы Ричардсон.
— Сейчас около шести?
— Нет, около 10:30, мистер Фоскарелли.

Просто голый линолеум. Ничего не осталось. Полагают ли зрители, что это они ничего не поняли или что в фильме не все в порядке — не знаю, как они дальше наблюдают сценку со смеющимся Пуаро, восхищённого показаниями невозмутимого дворецкого и довольно повторяющего «около 10:30». Совершенно убогий выход. Можно было бы обыграть возраст дворецкого и постараться сохранить, хоть и немножко в грубоватой форме, шутку с часами. Например так.

— Не поздновато ли вам читать такое?
— Нет, всего лишь 10:30.

Ну или ещё что-нибудь придумать. Жаль: такая сценка чудная, и совершенно выпотрошена в дубляже.

Эгоистичный — слишком изнеженное, почти философское слово. Мягкое белое тело, обтёртое оливковым маслом, валяется в пурпурных подушках и причмокивая пьёт вино из золотого кубка. Очень сложно зацепиться за отрицательную характеристику. Русское самолюбивый тоже отдаёт каким-то вареньем. К тому же в слове присутствует такой негневный корень, что прощупать его нехорошие свойства лингвистически не менее сложно. То ли дело selfish, — одно из моих самых любимых слов. Сырое и звонкое, как удар рыбой по лицу. Сразу всё ставит на место.

Несколько дней назад с удивлением обнаружил, что слово коммерческий может писаться также и с одной м. Сначала я подумал, будто разговорный русский язык стремительно несётся вперед, сминая удвоенные согласные в словах иностранного происхождения. (Хотя нет, сперва я, конечно, подумал об элементарной ошибке.) Ведь писали же раньше оффициальный, к примеру. Но оказалось наоборот: коммерция и прочие однокоренные слова писались с одной м прежде, а удвоение пришло позднее. Так, словарь Ушакова допускал оба варианта, а у Даля был лишь с одной м. Примечательно, что там по соседству заодно и коментарий приютился.

Самая ужасная часть всех учебников и самоучителей иностранного языка — это фонетический раздел с нарисованными языками, зубами, ртами в разрезе, непонятными транскрипциями и безжалостными рекомендациями. Куда-то засунуть язык, смягчить, упереться в нёбо, дотронуться кончиком до верхних зубов — интересно, сколько человек непроизвольно вырвало от этих комбинаций? Вот зачем мучаться и так унижаться? Что за фонетика по чертежам?! Ну послушай песенки на иностранном языке! Веселее и приятнее. Запомните: фонетику учить лишь подражанием.

В детстве я не очень понимал и не любил всякие поговорки, присказки и прочие едкие замечания, подобранные вроде как из осколков народной мудрости. В принципе, я весьма презрительно отношусь к ним и поныне, но тем не менее… Я долго не понимал замечание «в Тулу со своим самоваром не ездят» и настороженно наблюдал за самодовольно ухмыляющимися людьми, которые, по их мнению, ловко вворачивали эту фразу во время диалога. У нас был самовар, я его очень любил. Он был блестящий и пузатый. Больше всего, конечно, мне нравилось поворачивать краник и наливать всем кипяток в чашки. Но я и представить не мог, что можно одеться, взять самовар под мышку и куда-то с ним поехать. Тем более в Тулу. Туда мне не хотелось и без самовара.

Со временем мне популярно объяснили смысл этой фразы, хотя убедить в необходимости её употребления не удалось. Зато позднее я открыл схожие идиомы в других языках. Так, древних греков предостерегали возить сов в Афины, а британцам не советовали тащить уголь со всей страны в Ньюкасл. Последнее замечание, к слову, казалось мне наиболее полезным из всех прочих. Полагаю, и в других языках или регионах существуют такие поучительные поговорки, но пока что они мне неизвестны.

В Таиланде при общении с местным населением английский язык хиреет быстрее некуда. Начинаешь говорить урывками, словами. Напрягаться и выводить изумительные языковые конструкции не следует — никто не оценит всё равно. Сначала отказываешься от сложных слов вроде appropriate, потом уходят в прошлое прошедшие времена вроде bought, а в конце концов, замечая, что и это всё осложняет общение, отпадают простые эпитеты, глаголы-связки и даже местоимения порой. Надо будет посмотреть какой-нибудь хороший английский фильм, а то что-то тревожно.

Год назад сосед в вагоне научил меня слову движуха, которое я теперь периодически вворачиваю. В первые ночи в Турции мне показали практически всю движуху Бодрума и его тесных окрестностей.

Хотя я не большой любитель всяких клубов, сначала было весьма занятно: я немножко поплясал и даже оглох на одной дискотеке. Местный диджей и массовик-затейник покатал по всем популярным местам, так что потом уже было скучно и однообразно. Кругом многочисленные бары с бородатыми мальчиками-зазывалами, набитые европейцами. Инода турок не везде пускают. Как-то раз со мной на один танцпол хотел пройти турецкий паренёк из Германии, с которым мы жили в одном отеле. Меня пустили, его нет.

В пять утра всё закрывается, и молодёжь разбредается по своим отелям, оставляя после себя горы пластиковых бутылок, стаканчиков и соломинок из-под коктейлей. Один раз я задержался вообще до утра, провожая какого-то темнокожего британца на его рейс домой. Его кокни был совершеннейшим потрясением для меня. Я даже переспросил: «Are you sober?» Он ответил утвердительно, и, пожав руки, мы распрощались.

Про ономастическую лексику и её адаптацию в разных языках я хотел рассказать очень давно. Какие-то наброски и записи примеров я делал ещё от руки года три-четыре назад. Тема мне казалась интересной и весьма забавной. Как известно, основная масса имён в европейских языках имеет греческие, еврейские и латинские корни. Но в каждом языке они произносятся по-своему: Иван — Джон — Джованни — Хуан.

Русский язык доброжелательно принимает все версии имени, так что мы сразу можем понять, о каком регионе и какой стране идёт речь. Конечно, из-за алфавита. Мы вынуждены переводить имя в кириллицу и таким образом адаптировать имя. Чего не скажешь о других языках. Написанные латиницей имена некоторые стремятся читать по правилам своего языка или даже диалекта.

Меня ввёл в ступор, помню, один мой испанский знакомый, рассказывая про Мишеля Хаксона, который оказался Майклом Джексоном.

У греков, обладателей своего письма, есть три способа написания и произношения имени: в газетах могут просто написать оригинальное имя — например, George Bush, — не переводя на греческий; в обыденной речи и в некоторых книжках могут перевести буквально, потеряв при этом все шипящие, так что Джордж Буш будет читаться как Дзортс Бус; наконец, могут адаптировать в традиционное классическое произношение и получить Георгиоса Буса (ну Буша они никак не смогут произнести). Последний вариант очень популярен в учебниках и литературе. Возможно, это проще и показывает весь мир на понятном языке, но совершенно теряется ощущение реальности, богатства культур и языков. Ну как можно свести всех Шарлей и Чарли к простым Карлам? Как можно написать в учебнике истории об Иосифе Гарибальди?

Так же дело обстоит в греческом и с топонимами. Например, родной город того же Гарибальди, Ницца, у них по-прежнему Никея. Но это уже другой вопрос.

Апостол Джон в английском языке тоже слишком упрощает, хотя и приближает Иоанна Богослова к читателю и прихожанину.

В русском языке в свою очередь существовали разные традиции адаптации имён. Например, мои друзья-иностранцы недоумевали, почему какой-нибудь Луи Каторс в русском превращается в Людовика. То есть используется латинская форма имени, а не французская. Хотя прочих мы спокойно именуем Луи: Луи Пастер и Луи де Фюнес. Ну или почему английский король Charles II — Карл II, а милый принц наших дней — Чарльз? Но в большинстве случае иностранные имена приходят в наш язык, сохраняя свой колорит и отпечаток культуры, обогащая картину мира.