Экзотика далёких тропических стран — это довольные британские полковники в белых штанах и с первой сединой на висках, сидящие на дощатых верандах своих домов в окружении высоких пальм и в тени гигантских листьев зеленее самой зелёнки. Бамбуковая мебель, кроткое улыбчивое местное население в цветных тканях несёт фрукты, свежих блестящих рыбин и прочие всевозможные явства — сытое неспешное течение времени под постоянное томление дождя в воздухе.

При пристальном взгляде подобные картины мудрого изобилия начинали казаться мне излишне лубковыми и полусказочными. Поэтому, с другой стороны, меня не покидали вспышки сюжетов бесчувственной апатии, полного отрешения от жизни и стеклянной опиумной безразличности.

— Что ты делаешь в Таиланде?

— Не знаю.

— Как не знаешь?

Я не знаю, что я делаю в Таиланде и как сюда попал. Я просто купил билет и прилетел. Конечно, у меня было припасено полезное оправдание в виде поиска хорошего места для зимовки, но даже сам я боялся его очевидной хрупкости из-за несвойственной мне бытовой прозорливости. Но честный и моментальный ответ на простой вопрос разоблачил меня без лишних усилий. Я не сразу осознал свой перелет в несколько тысяч километров и не чувствую, что и где я делаю сейчас. Каждый раз стоя под душем, я пытаюсь собрать себя и понять, нужно ли мне цельное оправдание для моего мотания по свету.

Я веду полуночный образ жизни. Засыпаю под утро и редко выхожу днём на улицу. Дневная смена отеля даже переполошилась из-за постоянной красной карточки «Do not disturb» на моей двери, и девочка приходила проверить меня. Ночью мне чувствуется намного легче и осознаннее. Проще. Хотя всё происходит так же спонтанно и бесконтрольно, и невозможно предугадать последующие события.

Playboy в 60-е гг. превратился в солидный и толстый журнал. Невероятная популярность и реклама за несколько лет вырастили из худенького двадцатистраничного идания увесистые тома в полторы-две сотни страниц. При этом интересные статьи, красочные иллюстрации, роскошные репортажи, интервью, а также свежие новеллы от самых известных совеременных писателей никуда не делись. Стиль и лоск не покинул и обложки.

Теперь все уже знают, кто такой настоящий «плэйбой».

Изящные и аккуратные обложки журнала всегда отличались стремлением к хорошей и удобной простоте. В 60-е всё чаще иллюстрированные и комбинированные обложки уступают место несложным коллажам и просто сочным снимкам, полным бархатной мягкости шестидесятых.

«А заяц?» — спросите вы. Заяц никуда не делся. Он по-прежнему не пропускает ни одной обложки, присутствуя сам…

…или в форме ушастого силуэта.

Очень осязаем переход к наступающим семидесятым. С более очевидным и менее тонким акцентом на цветах и формах, с более резким и прямым посылом. Всё становится ещё проще, ещё массовее. Элегантные, утончённые плэйбои высшего света выходят из дорогих салонов в большой и людный мир, открытый сексуальной революцией.

А вообще когда листаешь Playboy 60-х или 70-х гг., то порой складывается ощущение, что перед тобой современный New Yorker. Как сказал один мой приятель: «Я и не думал, что там так много текста!»

На днях я посмотрел пару старых забавных ужастиков с участием Иветт Виккерс. О фильмах я напишу в августовском обзоре просмотренного, а сейчас хочу немного рассказать про актрису. Я не сразу узнал её, хотя лицо показалось мне знакомым. Список её киноработ мне ни о чём не говорил — то есть в других фильмах я её увидеть не мог. Окинув быстрым взглядом биографию, я моментально выцепил из текста слово «Playboy», и тут же всё стало на свои места.

Девушка месяца в июле 1959 г., любительница балета и музыки Прокофьева, актриса в разных шоу и фильмах, одна из звёздочек b-movie. К слову, в кино она смотрелась очень удачно и естественно.

Однако эта приятная девица запала мне в память совершенно по иной причине. Самый жуткий хоррор случился с Виккерс в реальной жизни. Может, кто помнит новость об обнаружении её тела в конце апреля этого года, как выяснилось, спустя несколько месяцев после смерти — ужаснейшая иллюстрация одиночества и полудикого затворничества. Почтовый ящик её дома в Беверли-Хиллз зарос паутиной, и лишь тогда соседка заподозрила неладное. А когда она зашла в дом и поднялась в спальню, то наткнулась на разложившееся тело. Женщина завизжала и бросилась прочь оттуда.

Специалистам потребовалось несколько дней, чтобы наверняка опознать в останках актрису. В их заключении говорилось, что она пролежала так от пяти-шести месяцев до, возможно, целого года. И никто не знал, никто не беспокоился о ней всё это время. Эта история тогда меня сильно впечатлила и пробрала.

Один мой приятель занимается историей крайних правых политических сил в современной Италии. Последнее время он пишет статью об одном из лидеров современных фашистов, Алессандре Муссолини, внучке дуче и заодно племяннице Софи Лорен. Она малоизвестна в России. Хотя вы могли её видеть в каком-нибудь редком телевизонном репортаже — она порой мелькает на Euronews: провокационная, скандальная, крикливая.

Её отец — не так давно скончавшийся Романо Муссолини, младший сын итальянского диктатора. Разделявший музыкальные увлечения отца Романо вошёл в историю как джазовый музыкант, в своё время гастролировавший со многими выдающимися исполнителями 50-х гг. прошлого века. В браке с родной сестрой Софи Лорен, Анной Марией, и родилась в 1962 г. Алессандра.

Я был возмущён, когда узнал, что приятель намерен сосредоточиться исключительно на политическом портрете Алессандры Муссолини и вовсе не собирается подробно изучать более приятный и озорной период в её жизни. Например, срочно поднимать из архивов номер итальянского «Плэйбоя», где наша героиня красуется на обложке.

А потом достать ещё и немецкий номер журнала.

Это же совсем другая история. (Кстати, я задумался. Если библиотеки хранят все выпуски периодики, то лежат ли где-нибудь у нас, в потаённом архиве и эти журнальчики?)

Можно вдобавок посмотреть некоторые её фильмы. Ну хотя бы комедию «Ferragosto» с голыми девицами на пляже.

К слову, не обошла Алессандра стороной и увлечения своих отца и деда. На её счету, правда, всего лишь один музыкальный альбом с глубоким названием «Amore». Хотя попела Муссолини совсем немного, многие поклонники сочувственно замечали, что музыка потеряла несомненно больше, чем приобрела политика. И знаете, прослушав пару раз сингл «Tokyo Fantasy», не могу не согласиться.

Когда я один, то реагирую на каждый сомнительный звук. Мне кажется, где-то вдруг завибрировал-зажужжал телефон, и я навострил уши и замер, прислушиваясь. Хотя сам телефон лежит рядом, и звук включен. То мне слышится, что кто-то открывает дверь, чиркает ключом или даже уже зашёл и тихо стоит в прихожей. Я приглушаю музыку, откладываю книгу, выключаю воду или просто крадучись выхожу посмотреть. Зная при этом, что никто не может зайти, да и сам я заперт изнутри.

Листаю журнальчики.

Когда я говорю, что читаю «Плэйбой», многие смущаются и, не в силах сдержать мучительно широкую улыбку, отводят глаза в пол.
Современные номера и брать в руки не хочется. Поэтому я всё ещё перебираю старые журналы, восхищаясь почти каждой страницей, свёрстанной с высочайшим профессионализмом и непредаваемым уважением к человеку. Ну и, конечно же, наслаждаясь иллюстрациями.

А помните «Всемирную историю» Брукса?

«Playboy» — это заяц. С приятной мордочкой и навострёнными ушками.

Мне так казалось. Но на деле на ранних обложках журнала изображался какой-то пожилой вялый заяц, с дряблой мордой и вульгарными манерами.

Особую неуклюжесть ему придавала простота и непосредственность первых обложек. Бывало, пасторальные мотивы отчасти молодили привыкшего к подобной природе зверька.

Но, как правило, это было обмякшее, полупьяное и отнюдь не энергичное животное.

Журнал очень быстро набирает популярность. На его страницах появляется больше дорогой рекламы, заметно улучшается оформление. На обложках фигура зайца встречается всё реже. Но как всем известный символ в каждом номере он непременно обыгрывается. Начиная с достаточно простых сюжетов.

До истинных шедевров журнального оформления.

Для сравнения пару месяцев назад я просматривал современные номера «Плэйбоя». Какая-то девка полуголая с пустыми до прозрачности глазами и всё! Зайца никакого нет. То есть ничем не отличить от всех остальных истошно отретушированных глянцевых фотообложек. После первых нескольких страниц отбросил и больше не думал возвращаться.

Состояние последние дни, будто напился солёной воды из моря. Или рыбой по глазам ударили. Когда не сплю, зеваю. С утра ещё посмотрел отрывок передачи про слонов. Тоже мало бодрости у существ.

Поддерживаю связь с теми, кого давно не видел.

— Ну что у тебя?
— Ох, много всего интересного. Взгляды на некоторые вещи практически поменялись.
— Теперь новая жизнь? Юбки выше колен, кофе с ликёром, книги с картинками?

На столе у меня лежит горка книг, которые я приготовил себе почитать. Она должна меня манить и одновременно журить. Руки тянутся, тело валится. Последнее время я читал только «Playboy». Я не знал, кстати, что там печатались с пылу с жару свежие рассказы Вудхауса о Дживсе и Вустере.

И фильмы пока не получается посмотреть. В паузы, которые я себе делаю, удобнее смотреть какой-нибудь сериальчик. Многие, я заметил такую моду, сейчас делают по принципу большого актёра в основе и какого-то безликого одинакового для любого шоу бионабора впридачу. Пару серий неплохо, но потом неизбежно тошнит. Сейчас поглядываю лишь «30 Rock» и старую «Сумеречную зону» (о, да!).

Намереваюсь на днях попробовать приготовить самостоятельно дома лазанью, что уже всех настораживает. Ну если я не залью всю кухню бешамелем, то потом я вполне уверен в своих возможностях. Пугает, правда, больше масштаб, поскольку я решительно настроен разложить всё на большом противне. Если получится, то возгоржусь собой безмерно.

Мы тут с ребятами тайком листаем «Playboy» за пятидесятые годы. Что сказать? Тут ничего нет такого, чем нас пугали. Мелькает пара сисек, но нас этим не возьмёшь. А вот вёрстка, шрифты, иллюстрации и оформление вскружили нам голову.

— Надо переводить иллюстрации, — сказали мне. — И вообще написать про это дело.

Так что ещё поговорим про это дело.