Печальная фантастика обычно рисует будущее тёмным и сырым. Непременно грязные лужи и всегда сумеречно. Что-то подобное мне снилось сегодня.

Утром юркий весенний ветерок принёс от каких-то соседей, видимо, запах квашеной капусты. Несвежей.

А меня всё тянет вести субтропический аристократически выутюженный образ жизни. Это когда белые штаны, солнце отражается от мраморных плит, пышная растительность распускается вверх фонтанами, умные книги на элегантном полосатом шезлонге и апельсиновый сок в стеклянном изогнутом графине.

Хоть я уже и написал о «Нью-Йоркере», но не показать недавнюю обложку просто не могу.

Млею.

У меня в детстве было аж два экземпляра книжечки «Чем пахнут ремёсла?» Джанни Родари. Ничуть не разделяя восхищения пролетарскими ароматами, приведу только отрывочек.

Пахнет кондитер
Орехом мускатным.

Вчера я готовил лазанью. Прежде я два часа бегал по магазинам для сбора всех ингридиентов. Потом столько же возился с приготовлением бешамеля и выкладыванием слоёв. К вечеру у меня даже не осталось сил, чтобы её съесть. Я так надышался этим самым мускатным орехом, который надо добавлять в бешамель, что у меня полностью пропал аппетит. Мне казалось после, что весь мир пропах мускатом.

А сегодня утром спокойно съел пару кусочков. Получилось съедобно. Но мне явно не хватило рагу на последние слои, поэтому сверху лазанья получилась больше сырная. И мускатного ореха нужно, конечно, класть поменьше.

Это мой самый обожаемый журнал.
«The New Yorker» издаётся уже девятый десяток. Первый номер увидел свет в январе 1925 г.

Журнал пишет о культурной жизни Нью-Йорка, публикует рецензии и очерки, в нём печатаются литературные произведения. Так что «Нью-Йоркца» вполне можно сравнить с появившимся примерно в то же время «Чикагцем».

И схожи они не только содержанием, но и изумительным оформлением обложек. Каждая из них — загляденье.

Их интересно изучать, разглядывать, буквально втираться глазом. Ведь хорошие иллюстрации завсегда трогают больше однотипных фотоколлажей.

Как видно, оформление практически не изменялось за всю историю журнала.

Самое прекрасное, что и в наше время его обложки остаются такими же потрясающими, сочными, богатыми и интересными.

Это Нью-Йорк!

Кстати, помимо обложек, «The New Yorker» славится ещё своими иллюстрациями. Как раз несколько дней назад я листал большой и толстенный альбом с иллюстрациями из журнала. Дело было в Милане, и, к сожалению, мой чемодан был уже забит, как и все сумки. Поэтому я отложил покупку этой коллекции до следующего раза.

Каждый день стараюсь следить за появлением на торрентах хорошего кино в высоком разрешении. На днях на blu-ray вышел фильм «Отрыв» (Taking Off, 1971) Милоша Формана. Прежде всего, мне очень понравилось смотреть его.

Последнее время я всё больше обращаю внимание на операторскую работу. Здесь с первых минут просто невозможно оторваться от кадра. Особенно с постоянными крупными планами на лица. Сама картинка так втягивает и окружает, что иногда даже не важно, что там происходит.

А что происходит?
Вообще я не знаю, как можно описать сюжет этого фильма. Это не совсем срез американской жизни, как многие любят писать. Для меня это была история, которую я посмотрел без особой вовлечённости и переживаний, но с эстетическим удовольствием ото всего, что происходит на экране, от игры актёров, от своего рода наблюдения за людьми.

Состояние последние дни, будто напился солёной воды из моря. Или рыбой по глазам ударили. Когда не сплю, зеваю. С утра ещё посмотрел отрывок передачи про слонов. Тоже мало бодрости у существ.

Поддерживаю связь с теми, кого давно не видел.

— Ну что у тебя?
— Ох, много всего интересного. Взгляды на некоторые вещи практически поменялись.
— Теперь новая жизнь? Юбки выше колен, кофе с ликёром, книги с картинками?

На столе у меня лежит горка книг, которые я приготовил себе почитать. Она должна меня манить и одновременно журить. Руки тянутся, тело валится. Последнее время я читал только «Playboy». Я не знал, кстати, что там печатались с пылу с жару свежие рассказы Вудхауса о Дживсе и Вустере.

И фильмы пока не получается посмотреть. В паузы, которые я себе делаю, удобнее смотреть какой-нибудь сериальчик. Многие, я заметил такую моду, сейчас делают по принципу большого актёра в основе и какого-то безликого одинакового для любого шоу бионабора впридачу. Пару серий неплохо, но потом неизбежно тошнит. Сейчас поглядываю лишь «30 Rock» и старую «Сумеречную зону» (о, да!).

Намереваюсь на днях попробовать приготовить самостоятельно дома лазанью, что уже всех настораживает. Ну если я не залью всю кухню бешамелем, то потом я вполне уверен в своих возможностях. Пугает, правда, больше масштаб, поскольку я решительно настроен разложить всё на большом противне. Если получится, то возгоржусь собой безмерно.

В Италии, стране кофе, когда отказываешься от предлагаемой к бриошам за завтраком или после ужина чашечки, официант всегда смотрит на тебя с недоумением и даже порой подозрительно.

Я кофе совсем не пью уже несколько лет. А что пил когда-то в перерывах на первых курсах, и кофем-то сложно назвать. Но головокружительный запах настоящего кофе, который на тебя набрасывается, лишь только открываешь створку холодильника, — это, пожалуй, самый приятный и тонизирующий аромат.

Русско-итальянская семья. Невольно услышанное:

— Вообще мальчик говорит по-итальянски, но все команды на русском понимает.

Выдрессировали мальчика, надо понимать.

А я и не знал, что вечером витражи Дуомо подсвечиваются. Всё время прохожу мимо днём. Как-нибудь ещё вылезу тёплым вечером рассмотреть внимательнее.

Сегодня весь день ждал ужина, мечтал о большой приятной лазанье. На месте оказалось, что она закончилась. Такой удар судьбы. С досады взял простую пасту — спагетти с рагу. После ужина забрёл в книжную лавку. Меня в них вообще нельзя пускать. Время и деньги там для меня вообще перестают значить что-либо. Слава Богу, в этот раз я удержался! К тому же я приехал ненадолго и предусмотрительно взял маленький чемоданчик, который, правда, уже набит книжками с амазона. Буду пока изучать их.

У меня почти нет времени пофотографировать интересные местечки и людей на улице. Последние дни к тому же постоянно идёт дождь. Я-то люблю дожди, даже специально возвращался вчера домой с большим крюком. Да только вот таскать зонт и фотоаппарат не очень удобно.

За стеной у кого-то беда. То и дело слышится, как смывают воду в туалете.
За другой стеной вдруг ночью радостно завизжали младенцы.
Сверху вчера сверлили, а сегодня голосисито пел мужичок.
За тёмным окном шуршит дождь и пищат автоматические ворота.

Дождь распугивает и без того редко встречающихся поздно вечером людей. Жизнь кипит лишь в галереях вокруг собора. Например, у кинотеатра.