Автобус едет по Новоарбатскому мосту. В конце салона сидят маленькие дети с родителями и обсуждают Белый дом.

— Это Белый дом!
— А что там?
— Там Путин сидит.
— Ты бы хотел быть президентом?
— А что делать? Следить за Москвой?
— Нет — за всей Россией!

В вагоне метро на экране показывают метеоролога, которая обещает, что в Москве будет солнечно и тепло. А потом сбоку от неё вылезает погодная иконка с облачком и дождиком.

На Никольской девочка лет десяти подходит к урне и трогает ее рукой. Ее мама кричит через всю улицу: «Это мусорка! Фу!»

В очереди в аэропорту девушка рассказывает спутнику, что когда-то учила французский. Мол, помнит что-то, но не хорошо. Он спрашивает ее:

— Скажи, как будет по-французски «Я лечу в Париж»?

— Ой! — говорит. — Не знаю. Я учила в 5–6 классе, и это был такой возраст, что языки плохо запоминались. Вот испанский я учила уже позднее, во взрослые годы. Это другое дело.

Он:

— Скажи по-испански «Я лечу в Париж».

Она молчит, думает, потом отвечает:

— Нет, не смогу.

Московские таксисты больше не слушают шансон, теперь в автомобилях чаще играет инфантильная попса 30-летней давности: Гулькина, Боярский, всякие сахарноголосые ВИА.

Неравнодушное мнение раздраженного таксиста о глубоком упадке массовой музыкальной культуры: «Вот Пугачева — молодец! Сейчас все группы наши — „Сливки“, блять, и вся хуйня — груди накачают и прыгают с голыми задницами».

В 2018 году я продолжил летать по старым маршрутам. Из заурядных командировок выделю неделю на Сицилии в середине лета и первую поездку на Канарские острова.

klisunov.ru/travel — тут приведен подробный список стран и городов, где я побывал.

Когда я начал было уставать от однообразных полетов, я превратил их в развлечение. Самолет — это место, где можно провести время без интернета и не отвлекаться на работу и глупости. Я взял за правило читать только в полетах. Теперь я с нетерпением ожидаю следующего рейса, чтобы закончить начатую книгу. Время в пути таким образом пролетает незаметно.

В один из недавних полетов я увидел в салоне крупного черного таракана. Он короткими, но шустрыми перебежками двигался между рядами кресел. Между делом я сообщил об этом улыбчивой стюардессе. «Да вы что! — вскрикнула она, и улыбка исчезла с ее лица. — О, не говорите мне о тараканах, я их ужасно боюсь!» Ее бесстрашная коллега объяснила, что переживать не о чем, ведь самолеты регулярно обрабатывают спецсредствами от насекомых и мышей. Я мог допустить, что таракан может без труда проникнуть на борт — да просто залезть в какую-нибудь сумку, тем более что идея стремиться к единению с природой и беречь ее тем, чтобы не тратить воду и мыло на собственное мытье, находит отклик у некоторых пассажиров. Но мыши! Как в самолет проберется мышь? Не очень приятно лететь на высоте и представлять, как где-то в углу мышь грызет себе нору в фюзеляже.

— Мы же госслужащие. Откуда у нас деньги?
(ненароком подслушано около аварии с участием машины Следственного комитета)

— Я днем рождения детей жертвую, днем рождения жены жертвую, праздниками жертвую, а на тренировку хожу. Потому что тренировка — это святое.

— Жертвует он! Да кидаешь ты всех!

Водитель автобуса выходит в салон и жалуется пассажирам, чтоб не серчали на задержки и длинные интервалы: «У начальства, — говорит, — голова не так повернута (и рукой крутит возле уха), всего четыре маленьких автобуса запустили на линию. Но они по-иному глядят на вещи. Вот директор был у нас — выгнали. Проворовался. Главбуха тоже выгнали — тоже проворовался. А я им говорю, четыре автобуса это же мало. Люди в выходной в магазины едут, на рынки. Не слушают».

А еще в Москве выпал первый снег, и люди, как обычно, очень сильно ему удивились. Видимо, все забывают за теплые месяцы, что такое холода со снегом, или просто очень сильно верят, что в этот год зима забудет случиться.

Проведя два месяца в Милане, в четверг вечером я вернулся в Москву.

Домой я повез очень много вещей. В общей массе набралось ровно 40 кг багажа и ручной клади, но мы с любезной сотрудницей сошлись на оплате всего лишь 4 кг (40€). Беда была в том, что у меня осталось лишь несколько монет. Я расчитывал расплатиться деньгами такс-фри, но выдачу наличных перенесли за паспортный контроль. Тогда я пошел менять рубли по курсу 54 рубля за евро и с комиссией в 20%. Таким образом за 2500 рублей мне дали 35€.

К слову, о такс-фри. Таможенники в Мальпенсе — ленивые паршивцы. Из пяти окон работают полтора. Ну как работают. Таможенник демонстративно показал мне, что ему плевать: ты ему суешь декларацию на печать, а он целую минуту двумя ногятми вытаскаивает бумажную салфетку из пачки и неспеша вытирает нос; потом встает и уходит куда-то и лишь через минуту нехотя берет посмотреть, что это я ему положил. Я приехал в аэропорт заранее, и это меня спасло. Я простоял в очереди минут 40, и за это время ее длина увеличилась впятеро. Раньше я всегда резво расправлялся с таможней.

В поиске авиабилетов Momondo сменил скайсканера. Нашел там прямой билет из Милана во Внуково за 8880 рублей, в то время как на скайсканере цена была выше 15 тысяч. Возможно, по этой причине самолет летел почти пустым. Настолько было мало пассажиров, что я даже пересел со своего места на ряд у аварийного выхода, который обычно всегда занят, и прекрасно проспал первые две трети маршрута.

Русские пилоты и командиры экипажа кроют пассажиров шустрым унылым потоком, совершенно не разделяя слов и предложений, переходя с одного языка на другой. Я не представляю, как можно настолько исказить свою речь и не быть психически безопасным. Это же особо яростный транс. По сравнению с ними похабно скрипучие радиотетки-диспетчеры с куцым английским — просто жизнь и веселье.

На рейсе, кстати, раздают wi-fi по цене 600 рублей за все время полета. Правда, скорость не указана.

Во Внуково все очень быстро. Меня встретил таксист с георгиевской ленточкой на зеркале и группой Любэ в динамике. Через полчаса был уже дома.

На выдаче багажа женщина разговаривает по телефону. Слышу ухом, как она возмущается: «Почему вы не можете пристрелить собаку?»

Видимо, по весне у многих вокруг начались проблемы с гормонами. В автобусе слышал, как одна девица другой рассказывала:

— А я ей говорю: дура ты гормональная, вот ты кто!

В метро в последнее время столько деревенской бедноты. Почти как на фотографиях двадцатых годов. Хоть фильмы исторические снимай. В трамвае же постоянно послевоенные годы: там все время какие-то бабушки катаются — в старомодных платьях в цветочек, напоминающих ночнушки или халаты. В маршрутках — суровые девяностые. Запрыгнул в одну из-за спешки, попал на какой-то перелай из-за неоплаченного проезда и пропавших монет. А в автобусе катаются те, кто уже никуда не спешит. Соответственно, время там остановилось. Вот, например, едет человек на день рождения и на весь салон делится по телефону с приятелем:

— Я вот ему книжку везу в подарок. Фотографии ню.
— …
— Нет, не фотографии мира, а фотографии ню.
— …
— Нет-нет, ню.
— …
— Ню.

Но на другом конце упорно не понимают. И пассажир продолжает настойчиво объяснять:

— Ню! Ню!
— …
— Нет, ню.
— …
— Эн-ю, — разжевывает по буквам.
— …
— Не эм, а эн. Ню.
— …
— Ню! Ага, ню.

После игры в испорченный телефон он дал свою оценку всему этому «ню». К этому моменту уже весь автобус умолк и внимательно прислушивался к рецензии.

— Ну как тебе сказать, — начал он канючить. — Вроде бы это искусство, а с другой стороны — листаешь и листаешь, не остановиться.

К слову, ненавижу слово ню и всю эту нездоровую пиписочную утонченность. По-моему, это даже гаже, чем секс через е.

Странно, думал, я в этом году что-то совсем без чиханья и слез. И тут же немедленно грянула аллергия.

Пару недель назад я выходил на прогулку в Парк Культуры. Было пусто, только шумели рабочие, гремели грузовики, и грузчики катали тачки с наростами грязи на колесах. А теперь все забито людьми, очень милое и аккуратное для Москвы место вышло. Даже люди симпатичнее там. Особенно заметна разница в публике, если возвращаться домой — к Воробьевым горам. С холмов дымят стихийные шашлыки, бритые мальчики с бутылками пива между ног сидят на лавках, обхватив головы, продавщицы из ашанов в выходной день нарядились и настороженно ходят вдоль реки, приезжие семьи — все поголовно в черных очках — важно гуляют по столице, коротая время до отправления поезда, а надо всем этим орет залихватская кабацкая музыка. Услышал, как девочка наставляла другую: «Просто коньяк не надо пивом запивать, и все хорошо будет».

Маршрутка у метро, шумливая темнота, жалкие притемнённые фонари, палатки кубиками стоят, слякоть кругом. Пожилые парни в чёрном до ушей и с металлическими пивными баночками в руках. Один объясняет:

— Не-не, точняк… Вот как только видишь, что человек начинает нести негатив, сразу ему на! в пищальник. Чтоб никакой агрессии не было.