Пушкин любил собак, обожал с ними возиться. Собаки сопровождали Пушкина по жизни с раннего детства. Александр Сергеевич пешком приходил в Тригорское с тяжелой железной тростью в руках и двумя крупными дворовыми псами — волкодавами. Поэт любил собак, заботился о них, проводил с ними время, рисовал их в черновиках. Собаки появляются в произведениях Пушкина в 4 раза чаще, чем волки. Медведи, медведицы и медвежата упоминаются 73 раза, что реже, чем собаки и кони, но чаще, чем другие звери.

Егорова Е. Н. Медведи в творчестве Пушкина.
Егорова Е. Н. Собаки в жизни и творчестве А. С. Пушкина.

— Я задумал экспедицию устроить. Как Тур Хейердал. Сейчас маршруты проверяю, где продуктовые магазины есть. Нам бы собрать крепкую команду.

— Можно взять собаку. Она — друг.

— Собака в такой ситуации может быть в тягость. Она ученая должна быть. И потом, ее не везде ночевать пустят. А оставишь снаружи — убежит еще.

— Ученая собака — то, что нужно! Я именно это и имел в виду.

— В экспедицию должны ехать только полезные кадры. Как у Тура Хейердала опять-таки: врач, инженер и японец.

— А собаки у него не было?

— Нет, не было. Следует определить характер экспедиции.

— Религиозный. Миссионерский. Крестить будем всех.

— Может, ты будешь просто крестить собак по пути следования экспедиции? Как тебе такое предложение?

— В целом я не против.

— Кстати, а как крестить собаку?

— Полагаю, примерно так же, как и обычного человека.

— Но она будет вырываться. Как найти ее согласие? Как она поймет, что она теперь крещеная? Что изменится в ее жизни?

— Возможно, она станет более духовной. Мы будем следить, чтобы она соблюдала пост. И всё такое. И вообще крещеная собака понадежней.

— А пес-лютеранин тебя устроил бы?

— Если он не будет протестовать. А то напишет еще какие-нибудь требования.

---

P.S. Кстати, недавно сам папа римский, сказал, что собаки попадают в рай. И вот вопрос: если собаки не ходят в церковь и попадают в рай некрещеными, то зачем людям все эти загоны?

Сегодня утром на Киевской у «Славянской» была прямо какая-то гоночная авария. Несколько размётанных машин, осколки ковром — всю Бережковскую почти заняли. Ещё и стюарты подъехали, так что весь транспортный поток сплотился в большой клизме. Чуть не опоздал из-за них.

Сегодня днём мне услышалось, как к человеку, стоящему рядом, обращаются «Сергей Геннадьевич». Чётко, что Геннадьевич, а вот Сергей или нет — не расслышал, но что-то прямо близко-близко. Может, конечно, Эгей Геннадьевич. А что? Вполне органично и звонко. Отличное имя для пузатых и амбициозных младенцев. Зря подзабыли.
Вообще я встречал в жизни такое совпадение моего имени и отчества только раз — у Сергея Белоголовцева. Редкая комбинация. Это вот Александров Сергеевичей по дюжине на подъезд, а нашего брата пойди поищи.

Сегодня вечером случайно узнал, что Роберто Кавалли шьёт майки для собак за 120 евро. Я удручён.

Сегодня ночью я несколько раз просыпался. Дело вовсе не в дате. Просто прямо у меня под окном размеренно и неутомимо гавкала собака. К четырём утра к ней, видимо, вышла подруга, и после они отлаивались на пару.

Случайно встретили вчера очаровательное существо в элегантнейшем наряде (конечно же, захотел подобный свитерок заиметь и себе). Оно всячески льнуло ко мне, но на фотографии с ним настоял Саша.

Стоит ли говорить, что вышедший пописать молодой собак испытал настоящий шок.

Эту собачку меня попросил сфотографировать Саша.

И я спрашиваю, почему нельзя было поставить собачку на лапы сразу?

Что-то я сегодня необычно много времени провёл в Университете. Отдавал дипломы оппонентам, сверял оценки, бегал с обходным листом. Новый корпус, за то время, что я его не посещал, опять завернули в зелёные строительные сети. Блин, полтора года назад сдали постройку и уже дважды ремонтировали. Раньше, правда, не столь масштабно. Теперь, все входят через какие-то запасные щели. Представляете себе такое в Беркли или Сорбонне? Истинно говорю, когда-нибудь этот ущербный мавзолей рухнет.

Погодка сегодня вдохновляющая была: опять всё свежо, зелено, намыто. Правда, в самом начале моих сегодняшних приключений настроение мне чуть подпортил какой-то вахтёр-хамло с Анохина. Да и ну его на хер!

Обратил внимание, что в Университете чувствую себя уже чужим. Большую часть студентов не знаю, остаюсь в стороне, сижу робко на лавочке. Они бегают, к экзамену готовятся, я с какими-то бумажками вожусь, печати собираю — несолидно как-то.

Задаю другим и сам задаюсь всё чаще вопросом, почему лавок не ставят на длинных аллеях. Местами там даже специальные ниши оставлены для них, но там пусто. Продали что ли все лавки?

Возле ГЗ всегда приятней, нежели у незасаженного деревьями нового корпуса. Тут и зелено, и величественно, и всегда корм лежит. Кризис не отразился на подкормке многочисленной фауны нашего Университета.

Открываю всякий раз что-то новое. Уголок Нью-Йорка.

И снова интересное авто у восточного входа.

Правда, уж слишком чёрное.

Раньше, когда мы учились в I ГУМе, то окна, больше всего которых бывало в расписании на третьем курсе, коротали в парке при обсерватории. Там всё осталось, как прежде. Хотя стало чище. И ещё — в рамках, видимо, недавней акции все постройки оснастили новыми дверями. Даже синюю плёнку не сняли ещё.

Этот парк хорош тем, что в нём всегда находишь что-то сказочное.

Ну и хлебушек, конечно же, присутствует.

Вдруг понабежали собаки и принялись усиленно пастись.

Пока две трескали траву, третий стоял на стрёме.

Что ни говорите, мир бесконечно интересен и не перестаёт удивлять.

А вообще хотели проверить, зацвели ли, наконец, яблони. Теперь — точно!

Что ещё нового? В районе Менделеевской появились новые модели птичьих общежитий (или точек питания?).

Дождь усилился, прогулку свернули.

Снова обращусь к своим поездкам, о которых, выходит, я писал маловато. Читатели, ознакомившиеся с обстоятельствами моего первого пребывания в Греции, наверняка обратили внимание на хозяйского «щенка», вечно заглядывавшего в окна. Пса звали Руни, сокращённо от греческого «γουρούνι» (свинья). О некоторых его свинских выходках я и напишу.

Милое безумное шерстяное создание большую часть времени проводило в тени небольших кустов на территории дома, погавкивая на своих друзей за забором. Будучи достаточно обделён вниманием, каждое появление человека он воспринимал как начало игры и нёсся напролом к попавшему врасплох зеваке. По утрам я приноровился быстро проходить мимо, не останавливаясь, чтобы не спровоцировать очередную подобную собачью игру и не возвращаться после домой снять футболку или рубашку с отпечатками собачьих лап на пузе. Хотя вообще пёс был хорошим компаньоном: когда требовалось помыть посуду, он всегда приходил к окну понаблюдать за процессом и, возможно, урвaть какой-нибудь вкусный кусок.

Если собачьи игры могли найти понимание, то после Руни совершенно распустился. Он стал таскать вещи, сушившиеся после стирок вне дома. В 2007 году мне везло, поскольку, как правило, сушились у меня подолгу лишь плавки да пляжное полотенце: одни были высоко, другое было велико даже для него, чтобы утащить. Он мог, к примеру, зажевать тапку или стащить что-то не требующее его особых собачьих усилий.

Беда настигла меня прошлым летом. Не раз пойманный прежде на хулиганствах в этом году, я полагал, Руни стал взрослее и смышлёнее, а потому воздержится от своих пристрастий. Я бы пережил, если б он зажевал носок, но он покусился на самое святое — мои банные тапочки, самые мягкие и любимые. Возможно, определённый прокол был и с моей стороны. Сушившиеся на солнце сильно перед тем промокшие тапки были мной легкомысленно забыты на терраске, или что там у нас было в доме. Утром я, размяв пальчики ног, понял, что их мне совать некуда. Я осмотрел то место, где оставил ранее тапочки, но оно было пусто, и лишь вдали виднелись их синие потроха и умилённая морда насильника. Моему горю не было предела, я снова лёг, чтобы придумать себе новый сценарий жизни.

Кто-то из хозяев, обнаруживший растерзанных жертв, стал стучаться и звать «Hello! Hello!». Я решил, продолжая созерцать свои босые ноги, что не позволю просить у меня прощения, и выходить не стал. Минут через десять что-то мягко и глухо упало на кухне. В пластиковом пакете в кухонное окно были вброшены какие-то жалкие белые тапки — с точки зрения вбросившего, аналог моих мягких и любимых, но утерянных. Даже не прикоснувшись к пакету, обогнув его, я вышел из дома и отправился на пляж.

Ещё один неприятный момент был у нас с Руни, когда тот пытался влезть в два часа ночи ко мне в кровать. Я орал и угрожал шваброй. После я уже выстраивал специальные противособачьи преграды, чтобы спокойно спать с открытыми окнами и дверьми.

Я писал уже про этого пса. Он подошёл к Лёхе и стал аккуратно наблюдать за моими попытками снять собор. Вдвоём они смотрелись очень гармонично; пёс всё время держался с достоинством.

Кстати, чуть позже пришлось нам столкнуться с менее приличными собаками. Почти как в фильме «Омен». Почти — потому что обошлось словесной перепалкой.