Воздух в Москве настолько очистился, что в квартиру налетели комары и мухи, чего давненько не бывало.

Утром жарили камбалу, вышло неудачно. Больше не будем.

Вчера с утра не мог разогнуть ногу, болела то ли кость, то ли мышца в пояснице. Сегодня было намного лучше, и боль почти прошла. Растянул или отлежал — так и не понял. У меня была похожая история с ногой прошлой осенью: тогда я хромал и не мог наступать несколько дней, а потом все разом прошло.

Днем опять сверлили сверху, а с балкона курящего соседа тянуло вонючим дымом.

Значит, присутствовал я на полуделовом обеде и болтал с умным директором одной фабрики, как вдруг заметил, что меж двух нижних пуговиц его рубашки образовалась складка-нора и оттуда на меня глядит волосатый пупок. Пупок настолько не вязался ни с ужином, ни с темой разговора, ни с образом моего собеседника, что перестал обращать внимание на что-либо еще и мой взор так или иначе скатывался к пупку.

Со вчерашнего дня у меня немного воспалилось веко на одном глазу. Непонятно отчего. Хотя в прошедшую субботу мы встретили весну, прокатившись по городу в кабриолете, и меня могло продуть. Но веко опухло спустя почти двое суток. Веко давило на глаз, поэтому я вчера лег спать раньше обычного — хотелось закрыть глаза. Ночью полегчало, а с утра опять зачесалось. Неприятно. Мешает. К вечеру вроде стало поспокойнее.

От бадминтона все выходные ныли мышцы на руке и спине и попа болела, как будто шмели покусали. Очень изнурительная игра.

Была новость о том, что приверженцы «традиционных ценностей» нарисовали себе флаг. Может, это хохма, конечно, но я поглядел на флаг и задумался: отчего люди со всякими мутными идеями всегда прикрываются детьми?

К вульгарным теткам снизу повадились шумные хахали. Теперь по ночам наш двор звучит, как городские окраины в перестроечное время. Компания громко ржет (а один из них даже с подвизгиванием), болтает матерком и слушает какую-то дичь: на днях Буланову врубили в первом часу ночи — Буланову, твою мать!

Самая могучая река России — Енисей. Ее примерный расход воды в ее устье достигает 19 800 м³/с. С тех пор как я стал вести учет показателей счетчика на воду, выходит, что в среднем в месяц мы расходуем порядка 30 м³. Нам потребовалось бы 55 лет, чтобы истратить столько же воды, сколько Енисей за секунду. А если взять самую полноводную реку Амазонку, то больше шести веков. Я два дня ходил ошеломленный своими вычислениями, пока А. не сказал, что он тратит всего 4 м³ в месяц. Правда, у него нет ванны, только душ, а ванна — это очень большой соблазн.

Ночью не спалось, хотелось есть. Рано утром, затемно пошел в магазин. Купил овощей, сыра, хлеба, колбасы, сосисок. Сосиски, похоже, мне продали испорченные. У меня уже случалось подобное. Конечно же, я опечалился. И тут же ударился ногой о металлическую ножку дивана. Пальцами. Аппетит мигом улетучился. Меня пробил холодный пот, в голове помутнело, и я чуть не лишился сознания. Наступать на ногу и двигать пальцами было больно. Рассмотрел, пощупал — косточки вроде целы, но боль была пронзительная. Я аккуратно прилег и скоро отключился.

Пробудился днем от звонка телефона. Первое, что заметил: пальцем на ноге шевелить было еще больно. «Евро по сто рублей! Ты курс видел?» — я сперва решил, это сарказм. Потом включил компьютер и взглянул на валютные торги, недоумевая, сколько же я проспал.

Я давно смирился с неизбежностью курса в сто рублей. Только я закладывал на это срок в две-три недели. А тут за пять часов случилось. Причем пока я спал. Оставалось только посмеяться.

Пальчик поразмял, подержал еще под холодной водой. Он сильно болит, если его тревожить, хожу прихрамывая. Вечером сделал салат с помидорами, кинзой и оливковым маслом.

Скрасил вечер мультиками. Посмотрел эпизод нового сериала про Майка Тайсона и голубя «Mike Tyson Mysteries». Как-то не очень. Зато очень крутой мультик «Mr. Pickles» — про песика, сатанизм, девок и озорную расчлененку (гифка для крепких духом). Если вы тащились от «Superjail» — этот вам еще больше понравится.

Когда я долго разговариваю по телефону, то начинаю много двигаться и ходить по комнатам. Видимо, разговор увлекает меня настолько, что остальному телу становится скучно и оно ищет себе занятие. Я хожу взад-вперед по комнатам и коридору. Со стороны это выглядит наверное очень нервно, но для меня эти движения проходят незаметно.

В кабинете у окна стоит тренажер, которым никто не пользуется. Пару дней назад во время очередного долгого разговора я незаметно для себя встал на тренажер и продолжил ходить, но уже на месте. Я прошел получасовую тренировку и сжег 272 калории (не уверен, что в моем случае это разумная трата). Я приятно поразмял ноги и чувствовал себя намного бодрее.

На следующий день я решил пройти еще раз тридцатиминутную программу. Просто так, без звонка. Это были одни из самых скучных и бесполезных полчаса. Когда моя голова оказалась не занята обсуждением дел, в нее неизбежно пришли естественные вопросы, что за ерундой я занимаюсь и зачем я в это ввязался.

Собственно невыносимость столь тупого занятия всегда отталкивала меня и от тренажеров, и от прочей унылой физкультуры. Тем не менее, поскольку я твердо принял решение пройти эти 30 минут, я не останавливался, однако время убывало очень медленно. Я сокрушался и обещал, что никогда не встану больше на тренажер без телефона или иного важного дела, которое отвлечет меня. Нужно, чтобы мне кто-то звонил, ну или чтоб я глядел, как теленок, в телевизор.

На шестой минуте я занял себя математическими расчетами: сколько секунд требуется на прохождение ста метров, и через сколько я пройду километр, и сколько я пройду всего за полчаса. Потом я развлекал себя тем, что пытался пройти каждые следующие сто метров быстрее предыдущих. Затем я оставил эту погоню и сосредоточился на своем пульсе. Я набрал скорость и стал поддерживать дыхание. Но и это надоело. Я испробовал все, но оставалось еще 14 минут. Не помню, как они прошли, но последние секунды я отшагал очень оптимистично.

Ремонтные работы под окном оказались не стройкой, а заменой труб водопровода или канализации. Работы, видимо, уже были завершены, но в четверг вечером я заметил с балкона странную лужу возле дома. Учитывая, что дождя не было давно и всеь день палило солнце, я подумал, что это протекает труба. И действительно, минут через десять приехала машина с двумя водопроводчиками. Они нашли, откуда пробивалась вода и стали ковыряться с какими-то инструментами, втыкать длинные металлические штыри в землю, но все это не очень-то помогало. Видно было, что проблема серьезнее, чем показалось сначала. Они провозились до темноты, из лесочка даже вышли зайцы — посмотреть, что происходит.

Ближе к полуночи водопроводчики уехали. Я лег спать, как вдруг раздался грохот: под окно съехались фургоны, приплелся эскаватор, рабочие расставили фонари и начали рыть. Прямо под моим окном. Около трех часов ночи они, видимо, дорыли до трубы и начали пилить металл. Дщз-з-з-з-з-з!

Я ворочался всю ночь и не помню, как умудрился уснуть. С утра под окном обнаружил последствия ночных раскопок.

Воду отключили по всей улице, кроме нашего дома. Ремонт продолжался весь день, а уже на закате в пятницу замененную трубу засыпали грунтом. Быстрая и слаженная работа смягчила мое недовольство ночным треском.

О кино. По вечерам иногда смотрим французские комедии с Ришаром, Депардье, Колюшем, Бельмондо. Я их с 90-х годов не смотрел, а тут про них вообще не знают. Словно новый мир открывают. Сам я, кажется, стал немножечко лучше понимать французскую речь.

Иногда мне кажется, что я совершенно не деловой человек. Как только у меня появляются деньги, я сразу думаю, как бы скорее прикупить новые шикарные штаны и потащить всех путешествовать.

А еще свитер из альпаки. Я не понимаю, нужен ли он мне или я просто загипнотизирован словом «альпака». Альпака. Альпака.

Февраль получился таким занятым и волнительным, что я даже ни одного фильма не посмотрел. С беспокойством и тревогой следил за событиями на Украине и продолжаю недоумевать от крымской истории. Шумливый лозунг «Фашизм не пройдет!» стал восприниматься мной совершенно иначе: не пройдет — в смысле он у нас никогда не кончится.

Совсем не обратил внимания на Олимпиаду. Видел фотографии сдвоенных туалетов, а в остальном все прошло для меня незаметно. И вообще я потерял интерес к этому виду развлечений после игр в Лондоне.

Я Олимпиаду иногда посматриваю. Там такие мудаки наши комментаторы. У каждого нашего спортсмена есть тяжёлая жизненная история. И они её всякий раз рассказывают. Голодала, ела с пола, потом убегала от ротвейлера и прошла олимпийский отбор — примерно так. И про маму, и про папу, и про тренера надо рассказать. У них у всех сложные ситуации. Эти суки с Ямайки бегают за миллионы, а мы зубами за брусья держимся в тридцатиградусный мороз — и это наша божественная непобедимость. Сейчас одна наша медаль выиграла, тётка-комментатор уже семь минут про традиции наши порет. Уже вспомнила тех, кого нет в живых.

Август 2012

В последнее время у меня стала болеть спина. Никаких травм и повреждений у меня не было, так как мой образ жизни весьма спокойный и не насыщен физическими нагрузками. Конечно, я подумал, что мои боли вызваны неудобным положением тела во время сна. Однако я всегда спал странно, и никаких проблем это не вызывало. Я вспомнил, как Хауард Стерн все время расхваливал книгу доктора Сарно о болях в спине (John E. Sarno. Healing Back Pain. The Mind-Body Connection). Взялся за нее и увлекся сразу же. Грубо передать основной смысл книги можно так: причины болей в спине не изучены до конца, и большинство врачей предпочитают бороться с симптомами. Как правило, эти боли не связаны с травмами, а порождаются внутренним напряжением и подавляемыми эмоциями. Врачи прописывают ненужные процедуры и даже доводят дело до операций, когда это вовсе не обязательно. Доктор Сарно противопоставляет сложившейся медицинской практике психосоматический синдром TMS (Tension myositis syndrome), который ведет к головным болям, болям в спине и шее и прочим расстройствам и заболеваниям. Очень интересная книга, как мне показалось. Возлагаю на нее большие надежды.

Вчера я дьявольски замерз. Аж слезы потекли на морозе. Я совершенно не чувствовал своего лица. Только шагал-шагал вперед, как зомби. Дома никак не мог согреться, молча сидел в лыжных носках, шерстяной шали и халате поверх. Лежал в теплой ванне — ничего! Чувствую кожей, снаружи горячо, а внутри все равно холодно. После этого всю ночь снились обременительные сны. Будто я в аудитории при немалом стечении персонажей из моей жизни ел мелкую грязно-желтую икру и пытался угадать, чья она. Мне подсказали, что это икра млекопитающего, и я почему-то выпалил: «Это икра енота». Словом, неистовый кошмар.

Когда я проснулся сегодня утром, мне по-прежнему было холодно. Я спал зарывшись в одеяла и подушки, но это, очевидно, не помогло. После завтрака я повторно попробовал отогреться в ванне. Бесполезно: все тот же мороз внутри и противно обжигающее тепло воды снаружи. Я не болен, у меня нет жара, горло и нос в порядке, но я заморожен. Единственное внешнее проявление моего нового состояния — у меня нет сил и желания разговаривать. Я промерз насквозь.

Вчера в душе обнаружил у себя на голове, прямо надо лбом, где начинаются волосы, удивительное место. Если направить на него сильную струю воды, то неожиданно настигает щекочащая эйфория. Не то, чтобы сильно приятная, но довольно необычная. Процедура эта, правда, так расслябляет, что от идиотского истощения можно прямо в ванне и захлебнуться.

Недавно нашёл на далёких-далёких торрентах все выпуски «The Body In Question» — многосерийной программы британского телевидения, вышедшей в 1978 г. Снял её удивительный человек, Джонатан Миллер: режиссёр, музыкант, художник и учёный — образец гаромонично развитого интеллекутала, не лишённого чувства юмора. Вдобавок у него, на мой взгляд, самый лучший английский язык. Когда слушаешь его интервью или рассказы, не замечаешь, как впадаешь в своеобразный транс. И буквально не можешь остановиться: всё слушаешь и слушаешь.

Об этой передаче и о других работах Джонатана Миллера неоднократно отзывался Оливер Сакс (собственно так я и вышел на неё). Сейчас поищу цитату.

Джонатан Миллер снял замечательную серию телепрограмм «Тело под вопросом». В этом названии заключена любопытная ирония: обычно мы не вопрошаем своего тела — оно всегда, без вопросов, при нас.

Оливер Сакс. Человек, который принял жену за шляпу.

Я пока лишь начинаю утолять мой поверхностный интерес к медицине, но могу точно сказать, что «The Body In Question» — это пример идеальной интеллектуальной программы. Показывают не идиотку, которая свитера режет, а рассказывают научно-популярно, спокойно и вдумчиво. Местами, правда, очень подробно, почти как студентам-медикам. Например, многое ли вы можете рассказать об органах? Нет? — Тогда в морг, друзья! И там ведущий тщательным образом изучает настоящие человеческие органы, разложенные на столе. Подробно показывает и разрезает их, демонстрируя устройство и особенности. Анатомия меня немного отпугивает, так что эту часть я решил несколько пропустить и слушал, отведя взор. Кстати, поскольку формат передач в 70-е был несколько спокойнее и больше места отводилось общению ведущего со зрителями — то есть сидению на диване и рассказу в камеру, то передачу можно слушать, как аудиокурс. Правда, иногда привычный ход эпизода разбавляется небольшими парадоксальными скетчами по тематике серии. Всё вместе выглядит весьма забавно и профессионально. Продолжаю изучать.

Я помню, в детском саду за одной девочкой пришла мама с младшей дочкой. Последняя — а была такая ранняя весна, ещё морозная — ходила без шапки, болтала головой с косичками и улыбалась. Воспитательницы умилённо журчали: «Смотрите, какая девочка закалённая!» На всю жизнь запомнился этот эпизод. Потому что я никогда не был закалённым. Моржи, бегуны в трусах снежным утром и прочие образчики борьбы с холодом меня восхищали только в момент непосредственного наблюдения. Самому сигать в проруби, румяным гонять голышом через сугробы и устраивать прочие зажигательные перформансы среди зимы мне никогда не хотелось.

Однако я спокойно и смиренно переношу холод безо всяких закалок. В моей комнате почти всегда открыта дверь на балкон, всегда холодно. Так мне легче соображать, жить, спать, дышать. Люблю сильный ветер и морозную свежесть. Шапку одеваю уже после −15°С. Единственное, что мёрзнет при любой погоде, даже в +30°С, — пальцы, самые кончики.