Прошлую неделю я провел в Барселоне, проводил выставку. Погода там в конце ноября, как у нас в прохладном позднем августе. Тепло, дождливо. Но все закутаны по-зимнему. Для местных 17–20 градусов — это прохладно.

В этот раз я остановился в Новотеле. Он выходил наиболее приятным сочетанием цены, расположения и завтрака. У меня было стойкое отталкивающее предубеждение, будто эта сеть что-то вроде гадкого позорного Best Western-а. Но все оказалось совсем неплохо. Барселонский Новотель расположен на Диагонали, в новом деловом районе, где настроили невысоких небоскребов. Номера начинаются с седьмого этажа. Почему я это расписываю? Во вторую или третью ночь меня разбудила пронзительная пожарная сирена. Я подбежал к ней и смотрел на нее секунд пять. Потом, видя, что она не затыкается, я с досадой начал читать инструкцию по эвакуации. В случае тревоги инструкция предписывала покинуть номер, запереть его и спускаться по пожарной лестнице. Я выглянул в коридор — посмотреть, как поступают остальные постояльцы. В длинном коридоре гудела сирена, но никого из служащих или жильцов не было. Я еще раз перечитал инструкцию в надежде наткнуться на пункт, по которому я бы мог вернуться в постель. Но было ясно, надо валить. Я быстро оделся и стал гадать, что взять с собой. Схватил лишь паспорт и кошелек. Шел четвертый час ночи-утра.

Когда я вышел на пожарную лестницу, она была забита людьми, медленно, послушно и совершенно бесшумно спускавшихся с верхних этажей. Я влился в этот поток и также покорно пошел с ними. Внизу, на залитой темно-рыжими огнями ночной улице стояли люди в пижамах, многие босые, с накинутыми куртками. Кто-то успел собрать рюкзак. Однако все выглядели удивительно спокойными и равнодушными. После эвакуации всего небоскреба нам сообщили, что тревога ложная и мы можем возвращаться обратно. После этого разрешения все спокойно развернулись к лестнице и также медленно и послушно побрели наверх в свои номера.

Вот такое бодрящее событие. На следующий день в отеле отключали воду. В принципе, все эти казусы не огорчили меня и не испортили впечатления от пребывания в отеле.

В последний день в Барселоне я решил купить айфон. Я утерял свой телефон в Париже, и пару недель назад он обнаружился на Шри-Ланке. Скорее всего, держат его непорядочные руки, потому что по имэйлу для связи со мной никто не связался. К сожалению, надо признать, по всей видимости, я больше никогда не увижу мой телефончик.

Новый iPhone я заказал в русском Ре-Сторе сразу же после презентации. Но когда дело дошло до выполнения заказа, они не смогли дозвониться мне в течение четырех часов, пока я летел из Москвы в Милан, и отменили мой заказ. После такого фантастического сервиса я настроился купить телефон в какую-нибудь европейскую поездку. И вот в Барселоне я еду в центральный эпстор на площади Каталонии. Это огромный многоэтажный центр, и он весь был забит людьми. Я почувствовал себя в очереди к кассам дальнего следования. Я встал в очередь, но за 20 минут она даже не дернулась. Люди собирались у входа и уходили змейкой куда-то в глубь салона. Эти 20 минут я глазел на публику и недоумевал, неужели у всех этих девок в поношенных лосинах, каких-то подростков с рюкзачками, заурядных граждан и обывателей вот прямо сейчас по тысяче евро на руках? Я понимаю, что финансовый достаток не столь очевиден и транспарентен в западных обществах, но не настолько же. Короче, я плюнул и уехал оттуда. Телефон взял в итоге в России, в «Связном». Без хлопот и с доставкой на дом.

Лиссабон — город на семи холмах. Это я прочел на карточке метро. В Лиссабоне всего несколько ровных, равнинных улочек. Все остальное время ты либо карабкаешься в горку, либо спускаешься по крутым склонам.

Лиссабон совсем не производит впечатления столицы империи, некогда владевшей половиной мира. Конечно, это было так давно, что память о былом величии полностью выветрилась из городского облика.

Лиссабон мне показался живой декорацией к бедняцким произведениям Джанни Родари. Стоит уйти с главных улиц, моментально оказываешься в солнечных ободранных двориках с утомленными жителями, киснущими на ступеньках у дверей. За окнами сушатся лианы белья на веревках и висят клетки с певчими птицами. Жара, конечно, играет свою роль. Все окружающее, от людей до зданий, кажется изнуренным и уставшим.

В ночь на субботу прилетел в снежную Москву. Выглядело Шереметьево в снегу очень красиво: сугробы, огни, самолеты. Утром я обнаружил, что отравился аэрофлотовским сэндвичем. Весь день прошел, как понимаете, отвратительно — в полусне, в полубреду. Сегодня все еще чувствую слабость, но уже смог поесть. Вяло собираюсь на следующий рейс. Сегодня ночью лететь в Будапешт.

Новость об избрании Трампа президентом застала меня вчера в аэропорту. Вот вроде далекая, чужая, даже экзотическая страна, а все равно каким-то холодком повеяло, словно личное поражение. Хотя с другой стороны — тут-то выбора нет, так и остается лишь за Америку переживать.

Значит, присутствовал я на полуделовом обеде и болтал с умным директором одной фабрики, как вдруг заметил, что меж двух нижних пуговиц его рубашки образовалась складка-нора и оттуда на меня глядит волосатый пупок. Пупок настолько не вязался ни с ужином, ни с темой разговора, ни с образом моего собеседника, что перестал обращать внимание на что-либо еще и мой взор так или иначе скатывался к пупку.

Месяц назад я летал в Лиссабон. Город оказался перекопан не меньше Москвы. Рабочие устанавливали бордюры, перекладывали тротуарные мозаики. Из моей квартиры это выглядело так.

Пешеходные улицы и тротуары в Лиссабоне выложены мелкими гладкими камешками. Иногда из них выводят узоры. Камешки отполированы настолько, что свет отражается от них и слепит глаза. Улицы будто залиты солнцем. Вот уж точно белокаменный город. Вдобавок они очень скользкие. Я даже один раз комично упал. Когда спускаешься с холма (а Лиссабон состоит из них), то идти нужно очень аккуратно. На некоторых улочках делают ступеньки для пешеходов, но есть и опасные спуски. Их я преодолевал осторожной поступью, как дама на шпильках, и гадал, что же бывает на таких тротуарах в дождь?

А что если на самом деле все в мире врут, лишь бы оклеветать Россию? А что если Путин, Песков, байкеры, ополченцы и все-все-все — это честные героические люди и все их слова всегда были непонятой правдой? Что если действительно все гадости делают американцы и еще приплачивают за черный, грязный пиар всяким легкомысленным личностям? Что если все эти продажные люди под прикрытием свободы слова бросаются на полицию, сами увечат и режут себя, притворно плача о пытках, сажают своих родственников в тюрьму, чтобы сойти за мучеников и писать оттуда наветы, клевеща на доблестных охранителей? Что если на самом деле либерализм и есть главная чума человечества, развратившая миллиарды людей до скотоложества? Что если никогда и нигде не было еще таких немыслимых свобод и вольниц, как у нас? Что если вся западная мысль, философия и наука развивалась лишь ради борьбы с Россией, потому что еще библейские пророки предвидели, что именно у нас в конце концов накопятся все залежи полезной ископаемой духовности? Что если Земля плоская? Скажите, ведь может же такое быть? А если может, то как же упрочить опоры сознания, чтобы небесный свод с улыбающейся Луной и золотыми звездами, вышитыми на синем бархате, не ввалился внутрь?