Типография МГУ — это полная халатность и безалаберность.
Обращаться туда, конечно, не стоит, особенно если для вас важно получить качественный заказ вовремя.

Мы с другом-автором жутко сожалеем, что решили в неё обратиться, соблазнившись близостью и обещанным скидкам сотрудникам МГУ. Скидку, кстати, в итоге получили просто издевательскую (чуть более 1%), хотя основная проблема даже не в этом. Нам запороли заказ, а теперь затягивают решение проблемы, достаточно по-хамски уходя от ответственности.

Ещё предзаказное обслуживание было каким-то обескураживающим. Просишь менеджера связаться, как только будет готов заказ, а она легко так отвечает: «Хорошо! Ну или вы мне позвоните, если я вдруг забуду». Мы просто обомлели от такой искренности.
Потом оказалось, что и связаться не всегда возможно: менеджера всё время нет на месте.
Далее нас кинули с датой вывоза. Сказали, что тираж можно забрать. Подгоняем машину, грузчиков, бац! — ещё половина книг не готова. Что за ерунда? А менеджера нет на месте, начальство канючит, что ничего не знает, жалуется на свои внутренние отношения — ну просто мелодрама.

Под занавес выяснилось, что и напечатали-то не тот макет, что мы утвердили, а пробный. Сейчас мы стараемся добиться полной замены заказа. Разговор идёт туго. При нас треплют языком про подход к работе, доступность для авторов, показывают цирк с церемониальной обеспокоенностью и важностью клиента, хотя тут же походя хамят и даже не шевелятся в нужном направлении. Мы просили исправить их ошибки, нам разыграли дешёвое сочувствие. Обидно и оскорбительно.

Ну и, конечно, сразу же всплыли истории прочих несчастных, намучавшихся с типографией МГУ. Осозновать себя одним из — это не облегчение. Но подтверждение качества.

В планах ещё печать от трёх до семи книг. Поэтому на будущее ищу новую типографию. А от типографии МГУ бегите.

— Мы смотрели «Чукоккалу».
— Мм, там волки были? Они там едут ведь в автомобиле?
— Нет, в автомобиле — львы, а волки — на кобыле.
— Ну на хорошей кобыле? Хотя они должны ехать в автомобиле.
— Они едут на кобыле.
— Их много там?
— Волк и волчица.
— И всё? Это разве волки? Может, они ещё на велосипеде едут?
— Нет, на кобыле. Вдвоём.
— Вообще их должно быть больше, хотя бы четверо.
— Как они поместятся вчетвером? Что это за кобыла?
— Ну обычная четырёхместная кобыла, седан. Нет, львы, понимаешь, могут вылезти и побежать своими лапами, а волки… волки должны ехать в автомобиле. На них должны быть дорогие костюмы, перстни, на одном — непременно шляпа… Кто такие львы?! Ладно бы тигры, а то львы!
— Тигры — злые.
— А львы — добрые? Они жрут антилоп. И вообще… А как волки съели друг друга?
— Это не показали.
— Как не показали?
— Там убрали это, сказку сократили.
— Как сократили? Что это такое?
— Там был ещё кот.
— Кот там неинтересный. Они куда едут?
— … в гости?
— К кому?
— Они смеются, пряники жуют.
— У всех пряники. Значит, они едут откуда-то?
— С ярмарки?
— С какой ярмарки? Мне всё это не нравится. У волков должен быть свой автомобиль.

Вот такая рыбка в моём улове.

vkiselyov.ru

Что я могу ещё здесь добавить?
Когда-то Василий получил диплом из рук Садовничего на восемь секунд раньше меня. Однако настоящее сотрудничество у нас началось уже спустя почти год после окончания Университета.

Позднее постараюсь деликатно рассказать об эффектах сайта.

Последние вечера и ночи работаю над одним сайтом, исправляя ошибки местных умельцев (сайт итальянский). Как позорно лепить из левых шаблонов какое-то чудовище, а потом валить c полученными деньгами в Лондон. Именно так поступил дизайнер, запущенный огород которого я теперь и вынужден пропалывать.

Вообще портфолио — довольно неприятное слово. Но его всё настойчивее мне советуют наконец доделать. Хотя мне лениво и стыдно отслеживать свою скромную эволюцию. Поэтому я решил начать с последнего, текущего проекта, неброского и очень простого. О работе над ним напишу в ближайшее время.

P.S. Отсидел ногу и, когда ломанулся за булочкой с яблоками, чуть не рухнул, как свежерожденный оленёнок. Позорище!

Сегодня впервые за полгода посещал новые постройки Университета. Они очень ужасные, я стараюсь даже не смотерть на них, но пришлось. Искал местечко, где можно сесть с компьютером и обсудить с приятелем ряд документов и текстов.
Я заметил, что всё стало намного более неприспособленным для людей. Апофеоз кретинизма — здание новой библиотеки — по-прежнему с трудом впускает внутрь себя людишек через жалкий боковой проход для челяди и сторожей. Главные двери с самого помпезного открытия несколько лет назад вроде так никогда и не открывались. Внутри всё до блёва блестит нищим золотом, и никого нет — мавзолей, тихая обитель смерти и вбуханных от одури денег.

Случайно на глаза попался корпоративный буклет про Университет XXI века. Это про тот, в котором туалетная бумага стала осторожно вывешиваться совсем недавно. Да и то в малых порциях, да и то в новых постройках.
А с живущими в ГЗ друзьями мы всё время шутим, что они живут в самых элитных трущобах Москвы.

И до сих пор нет бесплатного вай-фая. В XXI первом веке, блин!

А в кафе, где есть, дерут почти двести рублей за чизкейк, который оказывается замороженным до смерти пошлым советским пирожным. Это так подло!

Самое ценное в Университете — это люди. Самое страшное — что на них плевать.

— Короче, не существует центра вселенной, я так понял. Просто есть места и люди, с которыми хорошо.
— Центр вселенной есть, он в Висконсине вроде бы.
— А, здорово, надо там побывать.
— Центр физический не гарантирует скопления духовного экстаза в одной точке. Нет мест, где хорошо, это всего лишь материя. А люди — живые души. Поэтому все хорошие… Кроме Кая Метова.
— Я так и думал, что ты про него скажешь. Мне он тоже почему-то вспомнился.
— Не может быть. Я непредсказуем. Так не должно быть.
— Не знаю, только что подумал про Кая Метова.
— Блин, знаешь, что это значит?
— Что?
— Он в Висконсине!

Цена книг в России за последние годы выросла в разы. Намертво прилепленные ценники на моих больших словарях выглядят весьма привлекательно спустя пять-шесть лет. Цены растут, хотя не догоняют пока европейских. Но при этом качество изданий заметно ухудшается. Словно отслужившие ступени ракеты, откидываются верстальщики, корректоры, метранпажи, просто образованные люди с развитым от природы глазомером, которые видят красоту текста и растеряно уклоняются от ужасных кладбищ предложений, чем становится сектор условно доступной книги.

Книга должна проситься в руки и для чтения с обложки, с оформления, с приятного формата страницы, с хорошего щрифта и, если угодно, рисунка текста. В дестве я листал кучу разных книг на иностранных языках, ничего не понимая, только лишь из-за подобного увлечения. Хорошо изданная книга не может быть плохой и по содержанию.

Раз вечерком прогулялся я по территории Университета. Такое ощущение, что там вообще ничего не меняется. Но смотреть уже горестно. Дошёл до старого гуманитарного корпуса. Как прежде.

На кортах открыли суши-бар. Я просто обалдел.

Новые корпуса какие-то бездарные и монструозные. Кстати, теперь всё строят с паркингами. Но без будок для охранников почему-то. Они сидят на старых таких стульях металлических у входа. Жалко выглядят.

Зато внутренний дворик ГЗ вычистили с одной стороны.

А вообще как-то всё мертво.

— Я живу здесь и работаю, потому что я работаю с русским языком. Кому я там буду нужен? Да. Это моя судьба, да? Моя судьба и все. А, вот, в своей прошлой специальности историка я, конечно, мог спокойно. Мне, более того, предлагали работу на Западе. Мне было интересно в России работать. Мне как-то было интересно, хотелось работать в Московском Университете, мне казалось, что это важно, нужно стране.

Николай Усков вчера на «Эхe Москвы»

Я давно уже почти дословно ощущаю подобное. Правда, полагаю, ещё возможно поработать не только с русским языком.

— Я сегодня завалил все тесты.
— Даже на беременность?
— Этот был не самым сложным.
— Но неприятным, наверное.

Сейчас уже довольно сонно просматривал сайты отечественных мясокомбинатов. Они все до неприличия скучные, что их даже жалко.

Потом произошёл вдруг ступор. Компьютер подвис, хотя продолжала тихо звучать музыка, кнопки не реагировали, и заиграл какой-то жуткий гимн мясоделов. Это было ужасно, они перебубнили моего любимого Олфилда, а я не мог даже спасти его. Было открыто много вкладок (это всегда подлость играть музыку на сайте), и я мог только догадываться, какой мясокомбинат упоминать в последующих молитвах. Тем временем бубнящие обещали завалить всю страну колбасой. Но в припеве (после, оказалось, что это был только лишь припев) они выдали себя. Это оказался «Сочинский мясокомбинат». Хор было уже начал заводить вторую часть про мясное изобилие, но тут наконец браузер схлопнулся.

Это было оскорбительно.

Один из родителей принёс каталог мальчиковой мужской одежды. Я, бросив взгляд на модных юношей в штанах:
— Никогда не буду носить одежду, которую рекламируют люди младше меня.

А вообще меня ещё шрифты там на страницах испугали.