Во мне проснулся неуёмный интерес к заморским землям, приключениям и путешествиям. Меня вдруг потянуло на всякую экзотику и дикарство, в саванны к свирепым хищникам и слонам, в гости к необразованным папуасам.
Залез на табуретке на самую верхнюю полку книжного шкафа и извлёк из второго ряда романы Майна Рида.

Эту замечательную книгу я не доставал, наверное, лет десять, а то и больше. А какие там иллюстрации! Они и сейчас, и тогда воздействовали на меня сильнее, нежели фотографии или научные телепередачи. Одни они только способны перенести в совершенно иной мир.

Я читал, не обращая внимания на посторонние звуки, однако постепенно стал замечать, что слышу с улицы всяческие ругательства и автомобильные стоны. Оказалось, у меня под окном авария произошла. И, как всегда, застыв после встречи, перегородили всю улицу. Сколько я таких аварий наблюдал за все эти годы по дороге в Университет.

Самое обидное, что всегда страдают неповоротливые автобусы, жалостливо стоящие друг за дружкой с обеих сторон.

И хотя сегодня суббота, думаю, много человек ругается похлеще водителей, ожидая всю эту очередь у метро.

Читал Хемингуэя, ел пельмени, выглянул в окно, а в Москве, оказывается, снег выпал.

Что бы я ещё хотел написать в дополнение к моим путевым заметкам? Ведь описывая фотографии, оказалось, рассказать можно далеко не обо всём, что приключилось со мной в Афинах. Поэтому я решил дополнить картину этой записью.

День вылета, Шереметьево-2. Первое столкновение с Грецией произошло ещё до посадки. Все багажные тележки были захвачены группой пожилых греческих туристов. Забросив свою кладь, говорливая герусия сама устроилась поверх чемоданов.

Конечно, мне тяжело понять греческую систему измерений. Когда, например, я разместился в отеле, который был расположен в Пирее, и решил прошвырнуться по старым знакомым районам, то поинтересовался у портье, как пройти к трамвайной остановке. В отель меня привезли какими-то козьими тропами на такси, так что я пока не ориентировался на местности. Портье советовал брать такси или ехать на троллейбусе, хотя я настаивал на том, что я могу ходить пешком и что, судя по всему, станция эта находится где-то рядом. Выглядывавшее из-за стойки лицо с жалостью советовало не пробовать, чтобы не потерять минут 20, а то и больше. Одним словом, я понял, что идти нужно по троллейбусным проводам, тогда, может, выйду на знакомые улицы. Через три минуты я встретил двух девиц и поинтересовался у них, правильно ли я иду. Они ответили, что правильно, но также пытались посадить меня в троллейбус. Поблагодарив их, я поспешил удалиться. Наконец, я вспомнил дорогу с прошлого года и минуты через три-четыре уже сидел в трамвае.

Ещё раз меня пугали двадцатиминутным расстоянием, когда я случайно проехал, как оказалось, всего лишь одну лишнюю остановку на автобусе и никак не понимал, где мои знакомые, которые должны были меня там дожидаться. «Отсюда до того места, куда тебе надо, — 20 минут, — увещевал меня какой-то весёлый тип в солнцезащитных очках. — У тебя есть машина? Нет? Тогда надо взять такси, дружище». Стоит ли говорить, что через несколько минут я был на месте, пройдя пешком пару сотен метров.

Самым неожиданным событием первых дней стал взрыв USB-зарядки. Хлопок, произошёл в момент, когда я сидел на кровати, а зарядка была вставлена в розетку ровно за моей спиной. Я помню, как над ухом, буквально в десяти сантиметрах от головы, пролетел пластиковый корпус, и вскоре комнату затянуло дымом. Ручкой от швабры я выдрал из розетки оставшуюся часть дымящейся зарядки и аккуратно положил на столик, рассматривая свои потери. После этого в комнате воняло ещё пару дней, несмотря на открытые окна.

На восьмой день я обнаружил, что ем хлеб за 2 €. Был возмущён!

Забавный разговор в одном ресторанчике.
Официант говорит мне, кивая на одного парня, своего знакомого:
— А вот ещё один русский, — поворачивается к нему и спрашивает его по-гречески. — Ты ведь говоришь по-русски?
Тот отвечает:
— Да, да!
Официант поворачивается вновь ко мне и объясняет:
— И вот он — из Батуми.
— Хе, бля, — на русском вставляет парень, — какой из Батуми! Я теперь москвич.

Ещё пару лет назад я очень много читал. Есть выражение «читать запоем». Я не могу себе представить этот процесс, поэтому не употребляю его, но некоторым оно может помочь понять, что я имею в виду. Я набрасывался на книги как пьяная кошка, совершал безумные рейды в книжные, и в результате дошло до того, что у меня не осталось свободного места в шкафу, где я расставлял свои приобретения. Книги стали занимать стол, тумбочку, табуреты, некоторым пришлось даже отдать место в гардеробе. Конечно, всё я прочесть не успевал и покупал, скорее, на будущее.
Со временем я стал обнаруживать, что читаю всё меньше и меньше, а в момент, когда я поймал себя на мысли, что последняя книга была прочитана более месяца назад, признаюсь, испугался. Это не значит, безусловно, что никаких букв я в течение месяца и в глаза не видел — нет! Но былой порыв пропал. Хотя уезжая на лето, с собой я брал книги, и почти большая часть была прочитана в первые же дни. Однако секрет заключался в том, что я просто убивал время, не обустроившись как следует на месте.
Теперь нужно перейти к счастливому концу этой истории. Неделю назад вдруг снова захотелось читать. Пришлось пойти на поводу у этого желания и набросится на книги. Чтобы испытать проснувшуюся тягу на прочность, для начала я решил подкинуть себе что-то лёгкое — рассказы о гольфе Вудхауза. Они прошли как по маслу в пару дней, тогда я решил дочитать заброшенную на восемьсот какой-то странице «Золотую ветвь» Фрэзера. Там, в принципе, всё уже было ясно, и мне оставалось лишь подобрать выводы, которые легко угадывались и на основе всего вышеизложенного фактического материала. И что? — хотелось ещё.
Я обрёл уверенность в возродившемся книжном голоде и теперь коротаю ноябрьские серые деньки с книжкой в руках. Как в старые добрые времена.

Так получилось, что весь день пробегал по Москве, а в некоторых местах удалось побывать по несколько раз. Возле памятника Жукову застал какой-то бесконечный парад милиционеров — очень интересно выглядело всё.
Потом, когда встретились с Д.П. и бежать никуда не надо было боле, спокойно прогулялись вдали от шумных площадей. На Никитской всегда тихо и много интересного.

Самое загадочное место на этой улице — это магазин недалеко от Зоологического музея. Его можно узнать по пустым пыльным витринам и рекламе напитка «Crush». Магазин этот — настоящий привет из совка, ворота в прошлое. Как он работает до сих пор — загадка. Всякий раз, проходя мимо, мы проверяли, работает ли он всё ещё и, если да, то что нового. Заглянув в него сегодня, мы обнаружили явные перемены. Свет уже не горит, электричество отключено, половина помещения опустела, работает лишь вино-водочный отдел. Продавец в белом фартуке обслуживает единственных, наверное, клиентов: двух каких-то пьяных граждан, — выражаясь словами Паниковского, людей из прошлого, — разместившихся за столиком, и рыжего жирного кота. Всё это в полумраке, возле окна, пока ещё пропускающего через пыль свет, в пикантных ароматах испорченных продуктов. Мистика!

Впервые за много лет случайно посмотрел новости по Первому каналу. Сюжеты были следующие: толпы людей с флажками на улицах, выборы в США, юбилей какого-то училища и репортаж о фильме «12» Никиты Михалкова. Ни слова почему-то о кризисе и рецессии в Европе и США.

В этом году в Греции я основательно подсел на клубничное мороженное-чизкейк «Häagen-Dazs». В жарких температурах я дурею и начинаю искать спасение даже в мороженом, которое обычно ем чрезвычайно редко. «Häagen-Dazs» покорил меня своим великолепным вкусом и стал постоянным пунктом во время закупок в супермаркетах. Мороженое при 36—42 градусах успевало растаять за считанные минуты, пока я его только нёс до дома.
Чуть позже мы с соседом наткнулись и на прибрежное кафе голландской фирмы, посещение которого всё время откладывалось по разным причинам: редко доходили до него, а мой сосед мне открыл ещё такую особенность латиноамериканцев, как неприятие молочных продуктов в больших количествах.
Один раз всё же я там побывал. Случилось это уже в самый последний день, точнее ночь накануне отъезда из Афин в Милан. Все друзья, в основном, уже покинули греческую столицу, и прощальную прогулку мы проводили втроём: я и две мои знакомые с Сицилии. И вот это кафе было последним пунктом той прогулки. После мы прощались в два ночи, обещая встретиться через две недели, но, как оказалось, больше уже не увиделись. Моим планам о посещении Сицилии не суждено было сбыться по разным причинам.

Обнаружив — неожиданно — это самое мороженое в московских магазинах и накупив его до кучи, вспомнилось мне всё это.