Майорка

На Майорке тебе приносят жестковатый нарезанный хлеб, зубчик чеснока, крошечную помидорку и блестящую, трясущуюся, как желе, горку местного майоркинского майонеза. Чеснок разрезают пополам и натирают половинками хлеб. Потом также поступают с помидоркой. И только затем можно зачерпнуть майонез и намазать его на хлеб. Это называется майоркинским бутербродом. Больше я ничего о местной кухне не узнал.

На Майорке находятся штаб-квартиры крупных гостиничных сетей и авиакомпаний. Тут, как принято причитать, вертятся все бабки.

Гостиниц тут уйма, одна на другой. Зимой они выглядят пугающе, словно кладбище круизных судов. Тянутся вдоль набережной белоснежные отели-великаны с потухшими окнами и закрытыми балконами. Кто-то не унывает и зимой, как мой отель. Я думал, ну кто попрется в декабре на Майорку отдыхать, а потом встретил на завтраке толпу немецких пенсионеров. Все они, кажется, были довольны и хорошо проводили время. Хотя для меня так и осталось загадкой, что можно делать на пляжном курорте зимой.

Пляж на Майорке хилый, узкий. Представляю, как здесь летом лежать неприятно. Гаже, чем в Сочи, поди. Я бы на Майорку, наверное, отдыхать не поехал.




Барселона

Улетал в Испанию, а вернулся вроде как из Каталонии. Правда, во время моего пребывания в Барселоне, ничто вокруг не выдавало, что регион переживает важный период объявления независимости и находится на пороге решительного шага. Куда заметнее было ожидание надвигающегося Хеллоуина.

Хотя сейчас, три месяца спустя после объявления независимости, обострение спало, их самоопределение воодушевляло меня в те октябрьские дни, поскольку это, кажется, вполне естественное и неизбежное продолжение развития современных стран. Впрочем, мои испанские знакомые не разделяли моего хладнокровного вольнодумства и возмущались приводимыми мной аналогиями с благородным разводом. Как бы то ни было одно точно — нет государств, которые хотели бы к кому-то присоединиться. Пожалуй, за исключением Германии никакая страна в современной истории добровольно не объединялась. И в будущем, наверное, только Северная Корея когда-нибудь вольется в Южную.

В Барселоне я был на выставке. Гулял мало, но иногда по дороге смотрел по сторонам.

В последний, свободный день я посетил гору Монтжуик, на которой находится парк, музей и олимпийский стадион.








Барселона

В начале июля снова поехал в Барселону. Я остановился в небольшом тесном номере в гостинице между вокзалом и старой и, кажется, заброшенной тюрьмой. Ничем особенным эта поездка не запомнилась: унылые однообразные дни, неудачная испанская еда — как всегда, мне не терпелось уехать оттуда.

В Барселонском аэропорту все идет раздражительно медленно. На стойках регистрации птичий базар теток из AirEuropa, которых зачем-то так много, но которые совершенно бесполезны. В очередях толкаются потные блиноголовые подростки, старухи, пытающиеся всеми неправдами пролезть первыми, и прочие кретины, зевающие по сторонам, — у них всякий раз чемоданы валятся из рук.

Самолетное


Мадрид, аэропорт Барахас.

Ненавижу, когда в длинных очередях на контроль пассажир, который стоит за тобой, выходит из-за твоей спины и с каждым новым шажком-рывком подвигается вровень к тебе, а затем старается вылезти на полботинка вперед, двигается раньше тебя и пытается оттеснить. У таких надо отбирать билет и гнать к чертям из аэропорта. Ненавижу кретинов, которые тащат кипу очень важных документов в зажеванном файлике и очень долго узнают на стойке регистрации что-то новое для себя. Ненавижу неподготовленных пассажиров, которые начинают перекладывать свое тряпье на чекине, потому что оно неожиданно для них стало весить 36 килограммов. Ненавижу, когда авиакомпания не в состоянии организовать выделенную приоритетную посадку и все прут напролом, боясь не попасть в самолет, а кто-то жалобно взывает к тусклоглазой безразличной толпе «Я — сильвер, пустите меня!» Не то чтобы ненавижу, скорее, недоумеваю, как самолетная культура одежды скатилась к плацкартной: на некоторых направлениях уже летают в трусах и шлепанцах. Не люблю туалеты Шереметьева за то, что в них всегда накурено, но люблю за сушилки Дайсона.

Мадрид
















☐ Мадрид ☐

Майский инстаграм

Дождливый Париж. — Окрестности Лиссабона. — Стратегический запас в Мадридской квартире. — Поляна котов. — Пингвины в джунглях. — Полеты. — Московское метро. — Первый раз в аэроэкспрессе. — Люксембургские коровки. — Снова Париж. — Над швейцарскими Альпами.

Прогулка по Валенсии







Есть за Валенсией город искусств — квартал узнаваемых дизайнерских зданий в виде обглоданных рыб. Но и в центре, поверьте, искусства не мало. Так и лезет со стен.

Валенсия

В Валенсию летают небольшие АТРчики, в которые заходят через заднюю дверь. Бизнес-классом там считаются последние два ряда — мол, ближе к выходу. Самый последний ряд совсем неудобный. Там сиденье упирается в стенку. Единственное преимущество — дают попить сок и предлагают чипсы, если желаете. Весь полет я переживал, что мой чемодан потеряется и улетит не туда, потому что мне показалось, что в Порту на него не прилепили трансферную бирку. Обошлось — чемодан прилетел со мной.

На подлете к Валенсии внизу показались карьеры.

В Валенсии тепло. Не жарко еще, но хорошо прогрето. Вдоль улиц рассажены апельсиновые деревья. Русло реки, по мосту через которую въезжаешь в город, сухо и каменисто. Хотя еще только февраль, а вокруг чувствуется влияние иссушающего климата.

Я с удовольствием прошелся по окрестностям в первый вечер, и потом у меня было несколько свободных часов на прогулку по центру. Этого мне хватило, чтобы утверждать, что из испанских городов Валенсия — первый, в котором мне оказалось комфортно и удобно. По себе, одним словом.

В городе очень много туристов. Может, число их и меньше, чем в Барселоне, но плотность явно выше. Все отели забиты, все квартиры на айрбнб сданы. По улицам ходят англичане с фотоаппаратами — по одиночке и группами. Я жил недалеко от центрального рынка. Жилье выбрал специально, чтобы быть поближе к еде. Торговля вполне обычная, а вот само здание красивое. По рынку тоже ходят толпы туристов, ведомые гидами с флажками.

Купил фиников.

Вот еще наблюдение. Крупный универмаг в Валенсии называется, как и в Барселоне, «Английский двор».

Напротив моего дома с семи утра работали громкие строители, а по вечерам под окном собирались галдеть румынские проститутки. Румынок, как обычно, легко вычислить по неимоверному количеству сигарет. Кажется, что у них одна во рту дымится и в каждой руке еще по одной сигарете. Иногда громкие румынки уходили, и на их место приходили тихие негритяночки. Пару раз приезжала полиция с мигалками. Но в целом весьма спокойно было.

В Валенсии проходила выставка. В один день для развлечения публики там танцевали фламенко. Танцевали где-то вдали. Я слышал лишь пугающий грохот каблуков и надрывной вой певиц. Музыки как таковой не было, поэтому сначала я решил, это призыв на молитву.

В общем мне тут понравилось. Воняет говном только. Или мусором разлагающимся. Я так и не понял. Запах преследовал меня повсюду и был столь вездесущ, что я усомнился и посмотрел на свои подошвы, но они оказались чисты. Я сел в такси, там запаха не обнаружилось и он не появлялся пока я ехал. Таким образом я окончательно очистил себя от подозрений. Как только я вышел из такси, вонь снова ударила мне в нос. Сомнений не было — воняло над городом.

BCN—MAD—OPO

Не так давно прочитал, что самые загруженные рейсы — это короткие перелеты между близко лежащими крупными городами: Милан—Рим, Пекин—Шанхай, Москва—Петербург. В Европе рейс Барселона—Мадрид второй по пассажиропотоку. Оттого летают по этому маршруту здоровенные боинги с рассадкой 10 человек в ряд в экономе и 6 в ряд в бизнесе.

Первые минут 15 самолет летит вдоль золотых пляжей Каталунии. Здесь пока что все живое: зелень, пески, море.

За Таррагоной самолет уходит на полуостров, и начинается совсем другая Испания — сухая, пустынная, выгоревшая, как безжизненные марсианские земли.

Мадрид укрыт плотными облаками; сквозь дыры видны ржавые поля.



Барахас. Все флаги в гости.

Во втором терминале Барахаса переждал полчаса до следующего рейса в зале ожидания «Врата Алькала» с панорамным видом на взлетную полосу. Он оказался очень удобно спрятан между гейтами прилета и вылета.

Вылет в Порту.


Португалия вроде тут рядом, а ведь совсем другой мир. На нее приятно смотреть: она вся такая зеленая-презеленая, и океан синий, и крыши рыжие, и облака пушистые — глаз радуется. И еще здесь музыку включают при посадке. Так легко все и беззаботно. Никто не спешит, не волнуется. Вот на автостраде старикашка едет против движения. Пес знает, как ему это удалось. Его из-за руля не видно, одна кепочка торчит. Едет 10 км в час, не спешит. Ему бибикают, через окошко объясняют, что он не туда едет, — без раздражения, хотя за секунду до этого чуть не влетели в него.



Барселона — всякая всячина

Колумб. — Улочки. — «Мерс». — Зебра.







Барселона














Барселона — дома

Прелести европейской зимы не покинули меня и в Барселоне. Здесь, конечно, теплее, чем в морозных Милане и Будапеште, но все равно холодно. Можно отложить теплую зимнюю куртку и пальто и ходить по городу в плотном пиджаке или кофте, но в квартире чувствуется промозглость. Обогреватель не в силах победить ее. Горячая вода остается таковой лишь для не ведавших высших температур.

Расскажу про особенности барселонских домов. Прежде всего, все перекрестки в городе устроены в виде квадрата, повернутого на 45 градусов. Дороги выходят из его углов, а дома стоят фасадами по сторонам.

Счет этажам ведется не только не с нашего первого этажа, который тут нулевой и зачастую жилой, а с нашего третьего. То есть сначала идет нулевой, или никакой, потом идет первичный — principal. Затем начинается привычный счет: первый, второй, третий. Напоминает детский счет «раз—один—два—три». Например, я живу на втором этаже, а по сути — на четвертом.

При столь богатой и разнообразной этажности в старых домах не бывает лифтов. Лестницы же узки и круты, как в средневековой башне. Громоздкие предметы поднимают снаружи и заносят в дом через окно. Для этого над последними этажами встроены металлические балки. В Амстердаме тоже все дома с балками.


Также, как и в Будапеште, номера присваиваются не домам, а подъездам, дверям.

Балкон — важная часть дома. Здесь очень редки гладкие фасады, и каждое окно превращается в балкон или на худой конец во французское окно с решеткой. Многие фасады — это сплошные балконы.

Некоторые балконы застекляют. Поскольку это делается не в ущерб красоте фасадов, могу предположить, что застекления, возможно, закладывались в проекты зданий.

Пример аккуратной надстройки.

Внутренние дворики домов не так очаровательны. Там тоже сплошные балконы, но эстетически они уже ближе к застекленным балконам наших панельных районов (см. instagram). Да и болтают на соседнем балконе весь вечер по-русски.