Разные фотографии из поездок по Европе этим летом и осенью.

В Барселоне я провёл два дня на стройке, и мое пальто и свитер провоняли костром, в котором чернорабочие-африканцы сжигали ломаные поддоны, пустые коробки и прочий мусор. Пальто проветрилось лишь через неделю после прогулок по морозному и свежему Бухаресту.

Гостиничный триптих

День в Малаге прошёл на окраине города — в отеле на шоссе возле аэропорта и приморском загородном районе. Я даже не знаю, пересекал ли я административную границу города и могу ли заявлять, что был в Малаге. «Малага — очень красивая, обязательно остановитесь в центре в следующий раз», — расхваливала город добродушная таксистка. Потом она больно ударилась головой о багажную дверь, поспешив вытащить мой чемодан из не до конца открывшегося багажника.

В Мадриде я так долго собирался в бассейн в отеле, что когда залез в воду и только оттолкнулся от бортика, прибежал небольшой по размеру юноша-служитель и объявил, что бассейн закрывается. Я ответил, что выйду через минутку, на что он резко, но неуверенно пропищал: «Нет, сейчас же!» Это был взлохмаченный смуглый мальчик со слабыми усиками. Я подумал, что выгонять постояльцев из бассейна в урочный час это своего рода тяжелая битва для него.

В Румынии я не попал в музей. Потому что с собой не было наличных денег. Билетёрша сидела за небольшим светлым прилавком на низеньком стуле, из-за чего ее голова была ещё ниже прилавка. Тогда вместо музея я весь день гулял по снегу. Накануне его выпало очень много, и я именно топал по снежку и радовался. Захотелось покататься на лыжах в парке в Москве. Буду хранить эту мечту до следующего возвращения домой. Хотя наверное избегу этой забавы из-за смущения. Не хочу, чтобы прохожие видели, как я, разбросив палки, шлепнусь вперёд, наступив одной лыжей на другую. Может, кататься по ночам?

В январе я полмесяца провел без компьютера, а в московской квартире 10 дней не было горячей воды. У макбука вышла из строя видеопамять. Случилось это посреди командировки в Испании, а починить его удалось только по приезде в Москву. С водой же трудности возникли из-за протечки в квартире жильца, который несколько лет не выходит из дому и не пускает к себе водопроводчика. Трубу перекрыли, а раздосадованные жильцы несколько дней выманивали и всячески уговаривали затворника через дверь.

В Москве сходил с Васей на выставку эстонского искусства в галлерее на Крымском валу. А после мы еще раз заглянули на основную композицию. Ее часто обновляют и перевешивают картины. В последний раз оказалось, что макет рабочего клуба вынесли в холл, а в одном из залов повесили большую картину с Лениным — то известное полотно, где он сидит читает газету, а вся мебель накрыта, чтоб не запачкал.

Тут я решил выиграть время и, не возвращаясь в Москву, сразу из Милана полететь в Бухарест. Это было, конечно же, скверное решение, и больше я так поступать не намерен. За этот короткий перелет я вымотался больше, чем за любой иной. Лоу-косты выжимают силы до конца: задержка рейса, тесные ряды, да еще и пассажиры не доверяют свои вещи в багаж и летят со всем своим добром в салоне. Я никогда прежде не видел, чтобы люди летели, обняв сумки. В общем, ехали мы, как в пригородной электричке.

Вот еще казус. На выходе из бухарестского аэропорта на мне сработала тревога. Раздался жуткий писк и замигала красная лампочка «Gamma alarm». Добродушный служитель остановил меня и попросил подождать инспекторов. Он вызвал кого-то по старому мобильнику. Подошла девушка в форме и спросила, не врач ли я и не везу ли медицинскую аппаратуру. Я ответил, что нет. Она тоже позвонила кому-то, сказала, что надо немного подождать, развернулась и ушла. Я постоял, охраняемый служителем, еще десять-пятнадцать минут. Он был славный малый, переживал, постоянно звонил и просил поторопиться. Ему отвечали, мол, идем-идем, однако так никто и не приходил. Все это время тревога продолжала пронзительно визжать и мигать. В конце концов, после настойчивого четвертого звонка на том конце, видимо, сдались и признались, что на самом деле все ушли куда-то с поста, никого на месте нет, так что меня можно отпустить. Так я въехал в Румынию.

В Бухаресте стояла морозная и солнечная погода.

Прошел по Старому городу, центру и прилегающим улочкам. В Бухаресте, как в Бангкоке: стоит свернуть с загруженных центральных улиц и углубиться во дворы — попадаешь в тихую сельскую жизнь.

Последнюю декаду марта я провел в Бухаресте. Это, кажется, уже мой шестой визит за год. Я наконец смог погулять по городу пару часов и поймал себя на мысли, что Бухарест на самом деле очень красивый город. Только неумытый. Старую, потрепанную архитектуру нужно разглядывать за колхозными новостройками и деревенскими улицами, но поиски сокровищ того стоят.

В Румынии всегда накурено.

Теплая погода в Бухаресте сменилась с моим приездом на морозную. Ночью прошел снежный шторм, и на утро все кругом было бело: город, леса, поля. Первый снегопад завсегда похож на легкий сказочный пух. В этот раз я посетил города Крайову и Питешти. Хотя это перечисление ничего не значит, и я не могу сказать, что эти места второпях мне как-то особенно запомнились. Всем румынским городам свойственны схожие беды: бардак с парковкой и беспорядочная хаотичная застройка, лишенная вкуса и хоть какой-либо толики изящества. В это посещение я поймал себя на мысли, что на фоне румынского новостроя даже советские безликие коробки несут какую-то нежную гармонию.

Это была моя заключительная командировка в уходящем году. Ниже немного самолетных фотографий возвращения в Москву: на них видны Минск, Надмосковье и столица в инфернальных огнях.

В понедельник полетел на один день в Бухарест. В полете у меня страшно разболелась голова. Весь день мутило и тошнило. Я даже не смог ничего поесть. В отеле я сразу отключился, зарывшись в подушки. Обратный перелет я перенес легче, но подвели пассажиры. Рядом сидел огромный гражданин, от которого удушающе страшно пахло баклажанами. Спереди и сзади я оказался окружен детьми, которые пинали в спину и толкали спереди, а в конце пролили мне что-то на ногу (вроде эта была вода). Из Шереметьева до дома я ехал на такси больше двух часов.

Зато я наконец нашел замечательный отель в Бухаресте. Это Phoenicia Grand Hotel. У него четыре звезды, но они честные и заслуженные в отличие от большинства прочих гостиниц. Я прекрасно выспался. Номера тихие, просторные и светлые. В лобби поют птицы. Но самое главное — по чему я и выбираю отели — это завтрак. Такого изобилия яств я не встречал и в пятизвездочных отелях. В первую минуту я растерялся, обнаружив себя в зале с несколькими рядами всевозможных кушаний, горячих блюд, восточных сладостей, несколько видов свежих соков, горячих лепешек, дюжины видов хлопьев и сухих завтраков. Ах, это было бесподобно! Я должен горячо отрекомендовать эту гостиницу, поскольку испытал на себе, как это непросто найти хороший отель с хорошим завтраком.

Про предыдущую страну у меня получается написать только после следующей.

Из Мадрида я кое-как улетел в Бухарест. В самолете летело много маленьких, но уже говорящих детей, которые орали, топали, визжали и безобразничали, а их матери ничего не делали. Впервые видел, как пассажиры спят, завалившись на откидные столики.


Все вскочили с мест и похватали сумки сразу же после удара шасси о землю. Нетерпеливые — забили проход и толкались, пока самолет ехал. Видимо, это заурядная забава на этом направлении, потому что стюардессы даже не пытались укротить это восстание.

В Бухаресте я остановился в мотеле на окраине города. Хотя владельцы почему-то настаивали на звании четырехзвездочной гостиницы и персонал даже улыбался. С верхнего этажа, на который меня поселили, открывался неплохой вид, но я забыл его сфотографировать, потому что каждый день был очень сильно занят. Завтрак был похож на закуску в придорожном кафе на далеком километре, в которой буквально за минуту до моего посещения съели все самое великолепное и осталось только вот то самое, что осталось. Ночью из вентиляции валил запах сигаретного дыма, — как будто дунули в лицо из чумазой полной пепельницы.

Меня возили в Констанцу. Сначала мы ехали по узкой окружной дороге — вдоль забытых железнодорожных путей, заросших метровой травой, мимо казармы, где по травяному стадиону бегал одинокий полуголый солдат. Потом по новой автостраде, по абсолютно плоской равнине. Вблизи Дуная начинаются холмы. В Румынии Дунай голубее. Здесь, перед дельтой он разделяется на два широких потока.

О Констанце говорят с придыханием, потому то она расположена возле моря. Но вообще это довольно некрасивый город. Сплошь состоит из советских цементных коробок и современного уродливого самостроя.

Один знакомый румын рассказывал, как он служил в армии в 1985 году. У них были учения в Калмыкии. В то время в СССР был очень сухой закон, и поэтому румынская армия везла коньяк и водку в ракетах. Румын хохотал и очень радовался своей тогдашней находчивости.

Другой знакомый, Альберто, рассказывал о своих подвигах на Кубе. После ухода русских Куба осталась без продуктов, бензина, энергии. Все кубинцы ели кур, но птицефермы закрывались, потому что не было электричества. Но Альберто вовремя нашел выход и начал поставлять на Кубу солнечные батареи из Италии.

Потом он работал в Конго. Местные жители и там отдавали предпочтение курам. А ему же хотелось рыбки. Но ее негде было достать. И вот однажды во время поездки по стране, в самой глуши повстречал он рыбаков. Он спросил, что они ловят, и рыбаки показали ему огромных белых креветок. Недолго думая, он в два счета наладил поставку креветок. Купил пикапы, оборудовал их холодильниками и стал возить диковинный продукт в столицу. Сам тогдашний диктатор покупал у него деликатесы для банкетов. А поскольку страна была неразвитая, платили ему дикари алмазами. Но однажды началась война, и диктатор сменился. У Альберто отобрали машины и арестовали счета в банке. Он бежал оттуда, а алмазы так и остались лежать в банке.

Ну а из Бухареста я полетел в Тимишоару, откуда уже на машине добрался до Сегеда.

В Тимишоаре прямо на выезде из аэропорта пасут коров.

В понедельник прилетел в Бухарест. В Румынии погода, как в июле — 30 градусов.

На шее у пограничника с паспортного контроля висит заламинированная иконка-календарик на зеленой ленточке с надписью «Саммит НАТО 2008».

Вчера, принимая заказ у соседей, официантка почти уселась на мой столик. Я специально отодвинулся подальше и затаенно ждал, что она все перевернет.

В румынских ресторанах почти всегда натыкаюсь на певцов. Наверное, нет ничего унизительнее, когда обходя столики и опознав русского, музыканты начинают играть перед тобой Калинку-Малинку. К счастью, это был не я, а сконфуженная компания на другом конце зала. К слову, испанцам рядом пели Bésame mucho, и те тоже краснели и прятали глаза.

Этой ночью где-то неподалеку дрались коты.