Разные фотографии из поездок по Европе этим летом и осенью.

В аэропорту Порту широко рекламируется местная туалетная бумага. Трапы обклеены слоганами, торжественно сообщающими пассажирам, что Renova —это самая сексуальная туалетная бумага в мире. Судя по обилию рекламы и присутствию бумаги во всех посещенных мной туалетах, она прочно заняла место на рынке.

Дары моря

За неделю в Португалии я не сделал ни одной фотографии. Было неудобно носить фотоаппарат с собой на выставку, а телефоном мне совсем неинтересно фотографировать. Конечно, я пожалел, что оставлял фотоаппарат в гостинице. По пути к выставке я проходил вдоль заросшего высокой травой пустыря, на котором на значительном расстоянии друг от друга равнодушно коротали время две толстые овцы грязно-бежевого цвета. Они блеяли низким басом, а их овальные морды были повернуть в мою сторону. Я был их единственным развлечением в этот ранний час.

На противоположном берегу, прямо по мосту от выставки, уткнулся в океан райончик Матозиньош. Прямо у стен океанского порта расположены — нет, не пиратские кабаки и притоны, как вы подумали, — популярные рыбные рестораны. Тут целая улица с заведениями одно за другим. Ленивые дядьки жарят рыбу на мангалах вдоль дороги, над ними носятся тучи крупных чаек, но не нападают, как, например, в Гааге. Несмотря на богатство даров моря, сами португальцы предпочитают есть малопривлекательную на вид слякоть из риса с креветками и морепродуктами. Из удачных находок: ел жареную рыбу почти без костей, название которой уже не вспомню, — я слабо разбираюсь в рыбах. А креветки, кажется, по всей стране жарят довольно отвратительно: они все время подгоревшие, но недожаренные, отчего мясо трудно отодрать от панциря.

Летал я в Порту через Амстердам. У берегов Голландии море зеленое-презеленое.

В последний день в Нидерландах мы с Н. поехали в Амстердам. Н. уезжала в Германию на поезде, а я же вечером улетал в Москву из Схипхола. В вагоне с нами ехало много молодых людей, среди которых одна девица выделялась особо бурным поведением и громким хохотом. Видимо, она была навеселе. Ей никак не сиделось на месте: крайне возбужденная она скакала по вагону, висела на креслах, хохотала и тряслась всем телом, отчего с нее спадали солнечные очки и сползало платье. Мы с восхищением следили за ней всю дорогу.

Наш план был таков: оставить багаж в камере ожидания, погулять пару часов по городу, отобедать и вернуться на вокзал. Но все вышло иначе. Прежде всего, камера хранения на Амстердамском Централе была забита до отказа. Служитель порекомендовал нам другую багажную контору — уже в самом городе. Мы потащились с нашими чемоданами по указанному адресу, пробиваясь через толпу и лавируя среди зевак.

Бросив чемоданы, мы продолжили прогулку. Однако чем дальше мы забирались в город, тем плотнее становились толпы туристов на улицах. Наконец, мы оказались на мостке, где люди совершенно не двигались. И тут заиграла музыка, и мы обнаружили себя посреди лав парада.

Мы влились в веселье и провели пару часов во всеобщем ликовании. Зрители сидели на крышах остановок и киосков, залезали на фонарные столбы, свешивались из окон. Мы шагали с толпой вдоль канала, иногда задерживаясь на удобных пятачках, чтобы посмотреть на проплывающие лодки-платформы, на которых, приветствуя публику, отплясывали разные коллективы.

Надо сказать, это очень воодушевляющее, яркое, доброе и радостное событие, но в то же время сильно утомительное. Поэтому насладившись праздником любви, мы отправились на поиски еды. Здесь в Амстердаме я, наконец, утолил мучившее меня всю неделю желание съесть хот-дог. Да что там — я съел два. После чего мы поспешили за чемоданами. Сладости ели уже на вокзале — там я снова взял вафли.

Утрехт — это такой маленький Амстердам: с тенистыми каналами и милыми домиками, но без мусора на улицах и без толп мятой обкуренной молодежи.

Киндердайк — милейшая открыточная деревенька с мельницами. Из Роттердама до нее ходит ватербасик. Он отходит от моста Эразма Роттердамского и идет вверх по Маасу вдоль жилых районов, доков, складов и парков. В Киндердайке сразу за пристанью начинается окруженная двумя каналами зеленая полоса с дорожками для велосипедистов и пешеходов. Кроме мельниц там ничего нет, поэтому туда ехать стоит не за впечатлениями, а чтобы отдохнуть на природе. Например, после инвентаризации склада свежий зеленый Киндердайк, несомненно, очень удачное место. Место подошло бы для пикника, но мы ничего не брали с собой, а на месте оказались лишь пара кафе с хот-догами и рыбными палочками. Кстати, все время в Голландии мне нетерпимо хотелось съесть хот-дог. Мне удалось это лишь в последний день — в Амстердаме. Но зато сразу два. В Киндердайке же я попробовал крошечные блинцы с маслом и сахарной пудрой. По вкусу они походят на пончики.

В Нидерландах особая уличная нумерация — здесь считают не дома, не входные двери, а квартиры. Если на доме один номер, значит, его, скорее всего, занимает один хозяин. В противном случае будут указаны все номера квартир. Правило чет-нечет для разных сторон улицы при этом остается в силе.

В Роттердаме я ел селедочку с луком в марокканской забегаловке, шаурму у арабов, ведерко голубики из универсама, пончики и вафли из Albert Heijn на вокзале.

В Голландии для стрижки травы вдоль дорог, на холмах и в низинах, не используют, как у нас, муниципальных рабов, увешанных газонокосилками. Местное решение очень простое и бесшумное. В Голландии траву едят овцы. Кто хоть раз видел, что бывает с лужайкой вокруг привязанной к колышку козы, тот понимает насколько это беспощадное средство.

Однако, подобное занятие тут тоже не в почете, и благородная овца вряд ли будет подъедать зелень у шоссе. Поэтому к дорожным овцам голландцы относятся с пренебрежением: «Это негодные овцы».

Самым запоминающимся событием в Амстердаме стала увлекательнейшая поездка по каналам на катамаране. Мы взяли его на полтора часа, и примерно на 19-й секунде поняли, что с нас хватит. Катамаран в Амстердаме относится к самым низшим формам передвижения. Он должен пропускать все прочие лодки и катера. На катамаране запрещено выходить в определенные каналы — например, ведущие в порт и гавань. Мы заблудились и нарушили это правило, но вовремя успели вернуться назад.