Повторяющихся снов-кошмаров у меня никогда не было. А многие друзья и приятели делились со мной подобными переживаниями, будто бы хвалясь. Я даже начал подозревать, что со мной что-то не так. Ведь кошмары у меня каждый раз случались свежие и новые — непозволительная роскошь воображения. С другой стороны, ужасные картинки могли потрясти меня очень глубоко и после не отпускать и в жизни реальной.
Представьте как по животу секут тонким острым лезвием. Кажется, что почувствуешь ужасную боль, но ничего нет на самом деле. Ты смотришь секунду на свой любимый живот, и на нём нет ни царапинки. Даже не верится, — словно это магический трюк. Но через миг вдруг начинает показываться и наливаться густой бурый кровавый пузырь, лопается, и стеной из тончайшего разреза хлещет и вытекает твоя жизнь. Ты пытаешься задержать её руками, но кровь упорно переливается через ладони, сквозь пальцы, по всей линии разреза, неприметного прежде. Пара-тройка отчаянно беспомощных секунд, и всё кончено. Нет, мне достаточно было одного такого откровения.
Печальная фантастика обычно рисует будущее тёмным и сырым. Непременно грязные лужи и всегда сумеречно. Что-то подобное мне снилось сегодня.
Утром юркий весенний ветерок принёс от каких-то соседей, видимо, запах квашеной капусты. Несвежей.
А меня всё тянет вести субтропический аристократически выутюженный образ жизни. Это когда белые штаны, солнце отражается от мраморных плит, пышная растительность распускается вверх фонтанами, умные книги на элегантном полосатом шезлонге и апельсиновый сок в стеклянном изогнутом графине.
Пару месяцев назад мне приснилось, что я переехал в район Кутузовского проспекта в какой-то старый, но крепкий дом с высокими потолками и тихим внутренним двором в форме бeквы П. А совсем недавно, что уже — на Арбатскую.
Разговор двух старичков:
— Ты знаешь, я бы хотел умереть спокойно, во сне. А ты?
— А я — на необитаемом острове, в постели с Моникой Белуччи…
— А-а-а, тоже, значит, во сне.
Шоу Але и Франца.
Мне Моника Белуччи, к счастью, не снится. У меня вообще есть более интересная и красивая муза. Но всё же! Каждый раз не могу понять, откуда берутся все эти мои видения. Что это за котлеты из объедков моих воспоминаний, забытых мест, лиц, странных ситуаций и мистических сюжетов? Может, я вчера слишком уж ряженки нахлебался ночью?
Вроде меня покинули мои обыденные сны-катастрофы с запертыми в подвале во время наводенения оркестрами, сны-триллеры с убийствами, обманами, интригами, сны-откровения с мистическими оборотами и дьявольскими метморфозами. Последние ночи сны у меня — просто блаженство. Так приятно теперь вжиматься в подушку и оставаться в плену этих видений.
Значит, сегодня была подготовка какой-то комичной аферы в летнем домике на окраине одного маленького тропического городка. У меня была куча подельников, но все совершали какие-то кривые глупости, роняли вещи, шумели, не закрывали плотно двери, вносили жуткие коррективы в план — одним словом, это был самый настоящий кошмар. Я даже не помню, какой был точно план, но салат из капусты играл в нём не последнюю роль. Я проснулся, как всегда, на самом интересном месте, потому что начал задыхаться. Сейчас сижу прямо у балкона, вдыхаю свежий воздух.
Мои сны — это что-то запредельное. Чего я только не видал в своём подсознании по ночам. Каждый раз это какая-то безумная мистическая история с осколками пережитых событий, немного искажёнными местами, где я был, образами людей, которых я знал. И чем глубже сон, чем больше этих составных элементов он содержит, тем более потрясённым и обескураженным я себя чувствую в течение дня. Ещё бывает, когда смотришь сон и понимаешь, что это продолжение предыдущего сна. А потом думаешь, что, может, предыдущего и не было. Мистика какая-то. Третий час уже хожу под впечатлениями.
Сейчас снилась следующая вакханалия. Я решил теперь всегда записывать такие сны.
Я на каком-то пляже в компании (точнее, в толпе) малознакомых людей начал смотреть какой-то агитфильм, связанный со Сталиным-Гитлером (в жизни такую блажь не смотрю). Все были одеты, стояли столы, но дело точно происходило на пляже. Вдруг я начинаю блеять, как самый настоящий овец, и ко мне обращается такой грубый туповатый дядька, знакомый типаж небольшого роста, с твёрдым лицом, веьсма ограниченный (как правило, все таких в жизни встречали), и заявляет, что ещё раз и он меня лично посадит на поезд и больше я в Ялте не появлюсь.
В итоге мне пришлось покинуть агитсеанс, выйти в длинный тёмный коридор с высокими потолками. И там я встречаю высокого американского полицейского, рядом с которым, суетливо подпрыгивая, идёт человечек и спрашивает: «А вы американцы все такие высокие?» Офицер отвечает: «Да, все!» Я неожиданно влезаю в этот неудачный разговор: «Неправда, я знаю американцев, они — нормальные люди и ростом, как все обычные». Офицер улыбается. Я спрашиваю, откуда он, и заранее надеюсь, что он скажет из Огайо, потому что у меня есть друзья из Огайо (я был уверен в этом на 100%, пока не проснулся, а ведь говорил исключительно правду). И он отвечает: «Из Огайо». Очень приятный, скромный, добродушный полицейский из Огайо. Мы сели за стол и начали общаться. Он рассказывает мне, что ездил в Москву и больше всего на свете ему понравился морс. Я посмотрел на группу с агитсеанса вдали, они уже что-то заполняли — какие-то анкеты по просмотренному фильму, потом перевёл взгляд на наш столик и понял, что здесь с морсом тише и приятней.
Тут я проснулся и побежал пить.
Что это? Последствия экзамена по философии, моя скрытая любовь к Америке или банальная жажда?
Сегодня мне снился настоящий захватывающий детектив. Очень обидно, что я не проспал до развязки и конца всей истории. Пока ещё сонный разум хранит образы и характеристики действующих персонажей, но уже не столь чётко и, пожалуй, далеко не всех. А ведь убийцей — а там случилось такое — мог быть самый незаметный.