Забавно, как осторожно сетуют отечественные знаменитости — которые всегда вне политики, конечно — на избиения и пытки протестующих белорусов: мол, не надо, так нельзя, ну что же вы же деретесь, ведь лучше вести себя хорошо. Прямо нянечки в детском саду. Например, сегодня я прочитал, как Цискаридзе желает, чтобы все прекратилось и разум, наконец, победил. Будто белорусы такие глупыши, мутузят друг друга почем зря из-за нелепой ерунды и не видят простейшей истины у себя перед носом. При этом попутно он не преминул пожалеть и себя, сравнив побоища и убийства с тем, как его обижали и травили в театре.

После двух ночей волнительного наблюдения за белорусскими протестами в Телеграме я, кажется, выучил все районы Минска, основные улицы и проспекты, а также кинотеатры и крупные торговые центры. Еще одной приятной находкой стал бело-красно-белый флаг свободных белорусов. До чего он чист, свеж и приятен глазу. Если белорусы возьмут его за государственный, как только победят, у них будет самый стильный флаг на постсоветском пространстве.

У меня тут столько всего произошло за последние дни, что я, наверное, ещё долго буду осмысливать пережитое.

Например, вчера я торжественно вернулся в Москву, проведя до этого три дня и две ночи на границе в кабине машины и перебрав все немыслимые позы. Таможенники сурово досматривали вещи, открывали коробки с книгами с амазона. Долго смотрели, озабочено глядели на обложки, потом позвали старшего: «Эй, посмотри! У них там книги не на нашем языке». Тот вертел их в руках, листал, спрашивал о содержании. На дне коробки нашлась накладная со списком заказа. «Ни хуя себе! — присвистнул старший, изучая счёт. — Книга за 20 евро».

Белорусский банк на пропускном пункте — это жупел. Половину карточек не берут, другую — не читают, расчётный счёт к оплате вообще не принимают. Всё как в тёмные века — нужно везти с собой мешок наличных. Иначе не выпустят. То есть не впустят. Вдобавок банк не занимается пересчётом суммы, и перевести русские рубли в белорусские отправляют в другое окно. Там девочка считает, выписывает новую сумму, и с ней идёшь платить заново. Но надо сказать, что большинство таможенников на оформлении работает достаточно шустро.

В зале таможни на стенде под пластиком висит истлевшая ксерокопия памятки о том, как правильно выбирать полезные и непорченные продукты. Сверху растянуты пугающие рекламные плакаты с настойчивым предложением ускоренного электронного информирования о перевозке. На одном изображён несущийся по ночному городу трамвай со страшным вопросм «А ты успеешь?» На другом — несчастный человек, обхвативший свою голову руками. Плакат сообщает, что бедолага страдает именно от отсутствия у него рекламируемой услуги.

Вырвавшись на волю, в первые километры М1 сходишь с ума от свободы. Хочется просто визжать от радости. Глупые улыбки, несдерживаемый смех — словно какой-то шок.

Пересекал границу на автомобиле я в первый раз. Знаете, как бывает в фильмах: когда какие-нибудь беглецы, переодевшись в женские тряпки, уезжают на автомобиле в другую страну или, спасаясь от нацистов, целая еврейская семья вывозит дедушку в футляре от контрабаса; они подъезжают к перекрытой дороге, какой-нибудь офицер проверяет документы, все напряжены, через минуту он строго оглядывает пассажиров и разрешает проезд; отодвигается деревянный шлагбаум, и все радостно катят по альпийским лугам в сторону новой счастливой жизни. Так вот ни черта подобного в жизни не происходит. На обратной дороге из Италии в Россию между Польшей и Белоруссией мне довелось проторчать 21 час: провести ночь в очереди, добраться до таможни, вернуться обратно, потому что им нужна одна бумажка, которой нет и которую нужно напечатать самому в вольной форме, и снова отстоять очередь. Поляков, кажется, работает меньше, но обслуживают и осматривают они в два-три раза быстрее, поэтому между двумя границами быстро образуется толчея и заторы.

В эти сутки на границе довелось понаблюдать за местными жителями. Короче, Брест — это просто дорога жизни для белорусов. В Польшу люди тащат сигареты и сливают дешёвый бензин, обратно везут всё: от туалетной бумаги и макарон до плинтусов и чайников. Стоят ограничения на ввоз, поэтому белорусские таможенники на контроле взвешивают каждый пакет. Порой на них сыпятся проклятья, случаются ругань и крики. Госслужащие держатся с презренным безразличием и не смотрят в глаза. Совершенно унизительная картина. Люди ездят постоянно, только так и выживают. Всех очень жалко. Вообще проезд по Белоруссии произвел удручающее впечатление: серые тёмные дома, уставшие печальные люди, продавщицы сидят и кручинятся в полутёмных магазинчиках. Ощущение, что попал в конец 80-х. Если в кафе и здороваются, то так, словно на кухне только что кто-то умер.

Оплачиваю карточкой какие-то покупки на заправке. Суровая женщина за кассовым аппаратом вертит её и разглядывает, потом спрашивает:

— Что это за банк?

— Ситибанк.

— Это белорусский банк?

— Нет, американский.

Она разозлилась и прикрикнула:

— Я вас серьёзно спрашиваю.

Пришлось объяснить, что я не менее серьёзен.

До фотоаппарата я пока не добрался, так что вот вам несколько беспорядочных фотографий с айфона. Белорусия, Польша, Италия, Альпы — дорога, одним словом.