Многие венгры не стесняются просить денег. Даже не бездомные, а обычные люди. В Сегеде шел мимо мужик, дай, думает, попробую попросить. Обычный мужик, с руками, ногами, усами и весом килограмм 90. Не больной. Не пьяный. Просто ленивый. Как и все прочие. Так мне объяснили другие, трудолюбивые венгры, — не хотят работать и все. И в Будапеште вот: взрослая приличная женщина, не бомжиха какая-то мятая с битой губой, подошла и стала форинты клянчить. И так просто, обыденно, словно дорогу к библиотеке спросила. Как-то неудобно это все.

Немного Будапешта.

В Мадриде у меня оставалось три часа до поездки в аэропорт. Я оставил чемодан и сумки в отеле и поспешил в музей Тиссена-Борнемисы. Место просто замечательное. Там оказалось все, чего мне не доставало в галерее Софии. Целый зал русских авангардистов с работами Лисицкого, Кандинского, Мохой-Надя, Шагала, там же и немного Пикассо, Дали, Мондриана, Эрнста, Магритта, а потом еще Люсьен Фройд, Джексон Поллок, пара картин Хоппера.

Я начал осмотр против течения времени и, перетекая из зала в зал, я открывал импрессионистов, Гогена, ван Гога, Гойю, Писсарро, Дега, Тулуз-Лотрека, Матисса, Модильяни, североамериканских художников, а затем Каналетто с Тинторетто, Эль Греко, голландцев и наконец вошел в кровавый-багровый зал Караваджо. Пожалуй, это самая удобная галерея для знакомства с историей живописи по картинам величайших мастеров.

Никак не могу понять Мадрид. Этот город совершенно не укладывается у меня в голове и этим немного раздражает.

Открытие недавних дней. Оказывается, бриться можно и без пены для бритья. Если просто смочить лицо водой, то не чувствуется никакой разницы. У меня очень чувствительная кожа, и я бы первый опроверг это открытие, но бритье вышло прекрасным, без раздражения и без порезов. Кто бреет не только лицо — передаю эстафету вам.

Набережная реки Дору и стальной мост Эйфеля такие же, как в киноленте «Дору, работа у реки». Только прогулочные лодки вытеснили рыбацкие суденышки, а вдоль берегов вместо будничных рынков торгуют никчемным барахлом для иностранцев.

В ночь на субботу прилетел в Милан. WizzAir, кажется, самая паршивая компания из всех европейских лоу-костеров. Но они единственные, кто летает из Будапешта в Милан вечером. Рейс задерживали, а пассажиров все это время держали в душном ангаре. Потом погоняли по взлетному полю, отвезли на автобусах в аэропорт и опять загнали в тот же ангар.

Вчера вечером был в бразильском ресторане, где подавали 10 разных видов мяса. Их подносят по очереди сразу с огня. Мясо изумительное, но уже после пятого вида чувствуется сытость и начинаешь пропускать подходы. На десерт подавали горячий ананас и торт с маракуйей. После ресторана мы следили за свингерами на парковке и посмотрели новых проституток вдоль дорог.

Ночью разразилась сильнейшая гроза.

В Сегеде чувствуешь себя, будто в самом начале 90-х. То есть, в моем случае, как в детстве. Третий по населению в Венгрии, а такой тихий чистый провинциальный городок. По городу ездят те самые Икарусы, в центральном магазине продаются эмалированные кастрюли с цветочками, жители ездят на велосипедах, советские панельные кварталы, которые тут считаются чем-то вроде гетто, выглядят как лучшие санатории — с балконами с ярко-красными цветами, со свежевыкрашенными заборчиками, с детскими площадками в зелени и деревцами вокруг.

Немного Сегеда.

Когда я иду по улицам Будапешта, то чувствую себя человеком. Кстати, уличные указатели здесь даже красивее итальянских.

Я забыл в отеле в Сегеде бритву. Бритва служила мне больше 13 лет. Было очень обидно, какая глупая забывчивость! Причем я ведь точно проверял, все ли я взял.

По пути из Сегеда в Будапешт мы наблюдали сцену дорожного происшествия. Из фуры-тента — видимо, при крутом вираже — вывалились ящики с пивом. Битые черные бутылки лежали на шоссе грустной кучей. Ниже фотография побоища вне фокуса.

На этих выходных в Венгрии проходили гонки Формулы-1. Видимо, некоторые пилоты живут в отеле Кемпински, недалеко от моей будапештской квартиры. Фанаты с флагами постоянно дежурят у въезда на парковку в ожидании кумиров.

В предыдущую поездку в Будапешт я заслушивался песнью «Нежность» Майи Кристалинской. Вы все ее знаете. Красивая и грустная песня. Первый куплет ее прекрасен. Второй — говно полное, халтура и бездарная пионерщина, высосанная из пальца от беспомощности. Но надо пережить, и потом опять прекрасно на душе.

Про предыдущую страну у меня получается написать только после следующей.

Из Мадрида я кое-как улетел в Бухарест. В самолете летело много маленьких, но уже говорящих детей, которые орали, топали, визжали и безобразничали, а их матери ничего не делали. Впервые видел, как пассажиры спят, завалившись на откидные столики.


Все вскочили с мест и похватали сумки сразу же после удара шасси о землю. Нетерпеливые — забили проход и толкались, пока самолет ехал. Видимо, это заурядная забава на этом направлении, потому что стюардессы даже не пытались укротить это восстание.

В Бухаресте я остановился в мотеле на окраине города. Хотя владельцы почему-то настаивали на звании четырехзвездочной гостиницы и персонал даже улыбался. С верхнего этажа, на который меня поселили, открывался неплохой вид, но я забыл его сфотографировать, потому что каждый день был очень сильно занят. Завтрак был похож на закуску в придорожном кафе на далеком километре, в которой буквально за минуту до моего посещения съели все самое великолепное и осталось только вот то самое, что осталось. Ночью из вентиляции валил запах сигаретного дыма, — как будто дунули в лицо из чумазой полной пепельницы.

Меня возили в Констанцу. Сначала мы ехали по узкой окружной дороге — вдоль забытых железнодорожных путей, заросших метровой травой, мимо казармы, где по травяному стадиону бегал одинокий полуголый солдат. Потом по новой автостраде, по абсолютно плоской равнине. Вблизи Дуная начинаются холмы. В Румынии Дунай голубее. Здесь, перед дельтой он разделяется на два широких потока.

О Констанце говорят с придыханием, потому то она расположена возле моря. Но вообще это довольно некрасивый город. Сплошь состоит из советских цементных коробок и современного уродливого самостроя.

Один знакомый румын рассказывал, как он служил в армии в 1985 году. У них были учения в Калмыкии. В то время в СССР был очень сухой закон, и поэтому румынская армия везла коньяк и водку в ракетах. Румын хохотал и очень радовался своей тогдашней находчивости.

Другой знакомый, Альберто, рассказывал о своих подвигах на Кубе. После ухода русских Куба осталась без продуктов, бензина, энергии. Все кубинцы ели кур, но птицефермы закрывались, потому что не было электричества. Но Альберто вовремя нашел выход и начал поставлять на Кубу солнечные батареи из Италии.

Потом он работал в Конго. Местные жители и там отдавали предпочтение курам. А ему же хотелось рыбки. Но ее негде было достать. И вот однажды во время поездки по стране, в самой глуши повстречал он рыбаков. Он спросил, что они ловят, и рыбаки показали ему огромных белых креветок. Недолго думая, он в два счета наладил поставку креветок. Купил пикапы, оборудовал их холодильниками и стал возить диковинный продукт в столицу. Сам тогдашний диктатор покупал у него деликатесы для банкетов. А поскольку страна была неразвитая, платили ему дикари алмазами. Но однажды началась война, и диктатор сменился. У Альберто отобрали машины и арестовали счета в банке. Он бежал оттуда, а алмазы так и остались лежать в банке.

Ну а из Бухареста я полетел в Тимишоару, откуда уже на машине добрался до Сегеда.

В Тимишоаре прямо на выезде из аэропорта пасут коров.