Я тут случайно наткнулся на книги Фабио Воло, переведенные на русский язык.
Когда я первый раз приехал в Милан, то у меня оставалась лишь одна непрочитанная книга про гладиаторов. А в квартире, где я жил, книжек вообще не было. На маленьком столике у окна лежала лишь одна — Фабио Воло. Как-то за завтраком я её открыл от нечего делать. Помню, там герой две страницы пытался встать и одеть трусы. Я фыркнул и больше не открывал. Читал себе про гладиаторов.
А Воло потом, кстати, снялся в одном эпизоде «Camera Café». Играл сотрудника, которого никто не знал, как зовут.
Даже не знаю, ставить ли тэг литература. Что-то трусы вспоминаются.
Тоже так фотографировал. Главное — не рухнуть не скорости.
Однажды я посетил в Милане «русский» магазин. Вообще все подобного рода магазины за границей — это такие осколки, даже ущербные остатки советских Универсамов, давно переделанных в Москве в «Перекрёстки» и «Рамсторы». Эта ностальгия по застою столь живуча потому, как я думаю, что свалившие на Запад люди помнят всё русское таким. Безжизненные полки с едой, страшные банки, которые и в Москве-то уже не продаются, пресные консервы, несчастные пельмени, стелажи с дисками Аллегровой и Буйнова (твою мать!), русские азбуки с иллюстрациями, сделанными олигофренами и калеками, — впечатление, что всё это собрали со свалки за разорившемся придорожным ларьком. Для полного кретинизма такие магазины называют исключительно «Калинками».
Одного посещения этого заведения мне хватило на полный ворох мерзких и постыдных воспоминаний.
San Agostino — насколько я знаю, единственная в Милане станция метро, на которой пути расположены один над другим. Станция, на которой всё время воняет мочой у эскалатора.
А ещё в этом году в Милане запустили новые вагоны метро. Там механические тётки пробуют теперь объявлять названия станций ещё и на английском языке. При этом перегоны бывают настолько малы, что роботётка не успевает договорить.
Соскребаю неопубликованные фотографии.
Вроде как вид с балкона в кабинете.
И чуть повыше.
И в другую сторону.
