Конец сентября я провел в Болонье. Там проходила выставка, и я оказался настолько поглощен работой и встречами, что ни разу не прогулялся по городу. Из окна машины Болонья мне запомнилась ночной и безлюдной.

Мы жили в апартаментах на Черничной улице. Параллельно шла улица Малиновая. Обе они выходили на большую Огородную улицу. В Болонье вообще много необычных названий. Прежде у коммунистов в городе было большое влияние, поэтому тут например есть проспект Ильича Ульянова-Ленина. Каждое день по пути на выставку мы также проезжали ротонду Павших итальянских миротворцев и ротонду Работников, уволенных из-за репрессалий.

Больше всего перед поездкой в Болонью я предвкушал близость к местной кухне — болоньезе. Надо сказать, что за исключением первого дня, когда будучи страшно голодным я взял среднюю пиццу в арабской пиццерии недалеко от дома, ел я в Болонье отменно. Я сразу отказал своим знакомым и коллегам в их попытках удивить меня иными кухнями и попросил сосредоточиться на местных блюдах. Очевидно, всем знакомы лазанья, тортеллини и прочая паста болоньезе. Но это всего лишь первое блюдо. На второе в болонских ресторанах предлагают боллито мисто — разнообразные горячие мясные блюда, подаваемые с картофельным пюре, луком с помидорами или фасолью. За несколько дней мы побывали в различных заведениях: в центре, окраинах и даже далеких окрестностях Болоньи. Однако больше всего мне понравилось в ресторане “Da Bertino”.

После выставки я чувствовал, что определенно прибавил в весе, но в последующие дни из-за суеты и переживаний весь болонский эффект испарился, будто я ничего и не ел.

Киндердайк — милейшая открыточная деревенька с мельницами. Из Роттердама до нее ходит ватербасик. Он отходит от моста Эразма Роттердамского и идет вверх по Маасу вдоль жилых районов, доков, складов и парков. В Киндердайке сразу за пристанью начинается окруженная двумя каналами зеленая полоса с дорожками для велосипедистов и пешеходов. Кроме мельниц там ничего нет, поэтому туда ехать стоит не за впечатлениями, а чтобы отдохнуть на природе. Например, после инвентаризации склада свежий зеленый Киндердайк, несомненно, очень удачное место. Место подошло бы для пикника, но мы ничего не брали с собой, а на месте оказались лишь пара кафе с хот-догами и рыбными палочками. Кстати, все время в Голландии мне нетерпимо хотелось съесть хот-дог. Мне удалось это лишь в последний день — в Амстердаме. Но зато сразу два. В Киндердайке же я попробовал крошечные блинцы с маслом и сахарной пудрой. По вкусу они походят на пончики.

В Роттердаме я ел селедочку с луком в марокканской забегаловке, шаурму у арабов, ведерко голубики из универсама, пончики и вафли из Albert Heijn на вокзале.

Когда внизу кончается выжженная пустыня и начинаются зеленые долины, знайте, вы летите над Португалией.

В Португалии если заказываешь стейк, то чаще всего приносят мясо с яйцом сверху. Отвратительная особенность.

Одной ночью в Барселуше за стеной кто-то громко слушал концертные записи Deep Purple. Песен 10–12 точно успели проиграть, прежде чем я наконец уснул.

В Лиссабоне на выставке не объявляют о закрытии, а просто выключают свет. Строительная выставка проходила попутно с выставкой по гражданской безопасности. Когда наскучивало бродить по своему однообразному павильону, можно было сходить в соседний зал и поглядеть на хитроумные пожарные приспособления, полицейские супермашины, ученых собак и пункты экстренной помощи с манекенами, попавшими в беду, и манекенами, их оттуда вызволяющими, — такое наглядное ОБЖ. Еда была, конечно же, отвратительная, за исключением сносной бургерной на колесах, к которой нужно было отстоять получасовую очередь.

Дождливый Париж. — Окрестности Лиссабона. — Стратегический запас в Мадридской квартире. — Поляна котов. — Пингвины в джунглях. — Полеты. — Московское метро. — Первый раз в аэроэкспрессе. — Люксембургские коровки. — Снова Париж. — Над швейцарскими Альпами.

После Барселоны я провел неделю на севере Португалии. Я вновь остановился в маленьком петушином городке Барселуше, откуда ежедневно ездил с партнерами на выставку в Порту. Более бестолковой выставки я еще не посещал — какой-то слет рукоделиц и творческой молодежи. Тем не менее посетители приходят, а это и ценно.

Поделюсь своими наблюдениями о португальской моде. Одеваются тут, как в конце 90-х. Дамы носят пиджаки с длинными рукавами до концов пальцев; непременно чёрные пиджаки. У темноволосых обязательно хмурый, затемненный макияж. Облик от того выходит скорбный и обгоревший. В Испании, к слову, у брюнеток наоборот популярна ярко-красная помада. У светловолосых модниц преобладают экзотические оранжево-бирюзовые раскраски, наложенные смелыми пестрыми мазками. Наряжаются такие дамы подобающе — во что-то ананасовое или ягуаровое. От них веет крикливыми влажными джунглями. Многие надевают ковбойские сапоги и широкие шляпы. В этом чувствуется заокеанская американская вольница. Португальскому стилю присущи черты сельской моды. Например, дубленка с меховым воротником поверх черного спортивного костюма встречалась мне за дни выставки не раз. Ещё у португалок крупные приземистые ноги. Тонконогих мало. Ходят по-деревенски — носки в стороны.

Я переменил свое мнение и теперь полагаю, что в Португалии можно вкусно поесть. Ошибкой моей в прошлом было полагаться на выбор ресторана партнерами. Казалось бы местные должны ну хоть что-то знать. Когда бы они меня ни приглашали ужинать, я оставался недоволен едой. Когда же я сам выбирал места, то получал наслаждение. Например, в том же Барселуше, если вас туда занесет (а сюда, что непостижимо, зачем-то приезжают путешественники), самый лучший ресторан занимает первый этаж отеля «Багоейра». Я пробовал тут и мясо, и креветки. Все готовят удачно вкусно. Официанты услужливые, но неулыбчивые. А еще тут в какой час ни приди по телевизору всегда показывают футбол.

Январь — самое неприятное время в Милане, даром что распродажи. Морозно. Город сиз. Руки все время ледяные, трескается кожа. Вода течет холодная, нагревается медленно. Отопление смешное. Сплю под двумя одеялами. Ощущаю себя бездомным. Терплю насмешки. Нет, так жить нельзя.

Всю неделю ел исключительно пасту с морепродуктами… Что за отвратное слово морепродукты! — задумался сейчас. Ни сифуд, ни фрутти ди маре, а какие-то угловатые морепродукты — продукты чего? Может стоит говорить дары моря? Напыщенно звучит.

Посмотрел фильм Totò, Eva e il pennello proibito (1959). Тото играет дурашливого, но гениального художника-кописта, приглашенного жуликами в Мадрид, чтобы срисовать копию с «Обнаженной Махи» Гойи. Как только задание оказалось исполнено, авантюристы пробуют избавиться от настырного мастера, что ведет к комичным ситуациям. Под долгий итальянский обед кино хорошо смотрится.

В среду купил уже четвертую зарядку Magsafe для компьютера.

Интереснейшее открытие, сделанное на досуге, — передачи и лекции Гасана Гусейнова по античности и языковедению. (На ютюбе полно всего.) С одной стороны, его речь — это упоительнейший оазис посреди обмерзлой тундры русской современности. С другой — погружение в античность возвращает в жадную до знаний атмосферу первых курсов Университета.

Утром до половины восьмого было невозможно заказать ни такси, ни uber. Из-за морозов что ли, но никто не ездил по Москве с нулевыми пробками. Потом как по волшебству все заработали.

Прилетел во Франкфурт. Золотая карта Аэрофлота начала приносить плоды — меня пересадили в бизнес. Приятно. Правда, меня не предупредили об этом, и я сел в хвосте салона, как я люблю. Когда замена места обнаружилась, мне пришлось идти против течения пассажиров до самого первого ряда.

Во Франкфурте на 30 градусов теплее, чем в Москве. Живу в отеле рядом с большой трубой. Пообедали в греческом ресторане, занимающим на трипадвайзоре второе место среди местных заведений. Ничего так, скорость обслуживания точно греческая. Но есть во Франкфурте места и получше.

Самолет приземлился в Кракове в сплошной туман. Сквозь него проглядывались линии шоссе и бурые поля. Это напомнило мне окрестности Милана, где постоянно висит дымка или плотный туман. Ну и так же морозно из-за влажности.

Самый лучший отрекомендованный нам ресторан в Кракове — итальянский «Aqua e Vino», недалеко от главной рыночной площади. Владелец — венецианец, и у него всегда свежие морепродукты. Ресторан прекрасный и недорогой. Максимум получалось около 50 € на человека. Попробовали и польской кухни. Она проста и сытна, но скучновата. Мне понравился борщ с пампушками. Борщ приятно остренький, бодрящий. Из него убирают все овощи, оставляют только бульончик. Еще поел местные сосиски.

В центре Кракова большая часть зданий, судя по вывескам и табличкам, так или иначе связана с церковью. Тут множество храмов, соборов, гимназий, есть папский музей и институт, иезуитские центры, приюты. Немного уныло проходить мимо десятого церковного дома. Есть еще синагога, до которой мы не пошли. Говорят, вокруг нее самый веселый район. Как отметил наш поляк, там все девки.

У краковских домов есть особенность — своеобразная фасадная юбка, начинающаяся со второго, третьего этажа под небольшим, но заметным глазу углом. Интересно, зачем нужны были такие скаты.

В Римини я сделал одну единственную фотографию — с балкона отеля в день отъезда. Римини — курортный город, поэтому вне сезона выглядит печальным и заброшенным. Вдобавок все дни было промозгло и беспрерывно шел дождь. В Римини едят пьядины —это тонкая лепешка, в которую заворачивают помидоры, сыр, салат, ветчину и вообще любые начинки. Считается, что тут они самые лучшие.

Это я покидаю Римини.