Обожаю читать расшифровки на медузе. Вчера там опубликовали разговор директора с учениками. Я всегда считал, что костяк русского фашизма — это муниципальные советские тетки, директора поликлиник и школ. Благодаря им школы в России не способны подготовить даже к поступлению в посредственные вузы и существуют лишь как пункты голосования. Психопатическая серость.

За океаном новости веселее. Баскетболист Кайри Ирвинг заметил в интервью на прошлой неделе, что земля плоская. Мол, он пробовал смотреть на горизонт и не увидел ни градуса искривления. Теперь он обижается, что журналисты из всего интервью обращают внимание только на этот его комментарий, и сетует, что его альтернативное мнение не учитывается.

Есть за Валенсией город искусств — квартал узнаваемых дизайнерских зданий в виде обглоданных рыб. Но и в центре, поверьте, искусства не мало. Так и лезет со стен.

Никогда особо не любил научную фантастику и считал ее самым несерьезным и слабым жанром. В детстве, правда, читал, потому что у фантастических книг были самые дерзкие обложки — пестрые и ядовитые. Однако писателей, способных интересно и увлекательно рассказывать в этом жанре, мало. У большинства начало фантастической повести, как правило, несет неловкое грубое чувство неприкрыто халтурного выдумывания. Всегда было тяжело через него переступить, и интерес пропадал. А если встречались звездолет, 2189 год, бластеры — становилось просто вселенски скучно в этом вакууме. К чему я повторяюсь? С пещерным удовольствием почитал Азимова: научный детектив «Дуновенье Смерти» (еще не фантастика), дополненный парой легких детективных рассказов, и фантастические рассказы «Космические течения», «Профессия» и «Ловушка для простаков». Написано просто, грубо, но увлекательно.

Я ожидал намного более пространных описаний родной страны в «Русских путешествиях» Альгаротти. Название несколько обманчиво, хотя итальянец и доехал до Петербурга. В первых главах этой небольшой книжечки он увлеченно описывает особенности северной морской торговли и плавания по Балтике, потом чуть-чуть касается Петербурга — постоянно через призму Петра и его военных успехов — и далее все главы до конца рассуждает о Каспийском море и торговле с Персией и Индией по нему. Пустовато.

Прочитал первый том «Истории халифата» Большакова. Может показаться, что ислам — совершенно чумовая религия, этакий иудаизм, насквозь пропитанный жестокостью, но не стоит доверять ограниченности этого поспешного суждения. Опасным заблуждением было бы считать, что остальные религии не таковы. Написана книга интересна и увлекательно. Рассказ об арабском мире тут, конечно, не в меру подробнее, чем в известной студентам-историкам многотомной «Истории Востока».

В последних полетах дочитал «Мою жизнь» Троцкого. Увлекательнейшая и живая книга. Я всегда считал, что в нормальной стране из такого, как он, вышел бы толковый малый. Книга, пусть и автобиографическая, подтверждала мое мнение. Поносило его по миру, конечно. Правда, непонятно, на что же он жил в Европе и Америке. Он получал гонорары за книги и статьи, но в целом о деньгах Троцкий не распространяется.

Встречается у Троцкого и горячая революционная шиза, если грубо выразиться.

В описании советской действительности он, конечно, опускает много нелицеприятного, сосредоточившись преимущественно на жаркой критике Сталина и его аппаратчиков. Что можно понять.

Повествование не избегает кривизны революционного языка. Все эти либеральные журналисты, мелкобуржуазные семьи и прочие громоздкие ярлыки попадаются тут и там. В детстве, когда я слышал о мелкобуржуазной семье, я представлял упитанных лилипутов, шныряющих по кухне и способных пройти под столом пешком. Хотя что я говорю — в детстве? Я неизбежно представляю эту живую ассоциацию до сих пор. Слово буржуазный одно из самых мерзких слов. Утащенное за пределы своего научного значения оно все равно остается непонятно широкой публике и употребляется, пусть и реже в наше время, но по-прежнему неверно. Впрочем, и в книгах оно падает на читателя, как шестнадцатитонная гиря. В политическом контексте буржуазный грамотно будет перевести на русский язык как гражданский, а в политэкономическом контексте тяжелый термин буржуазия предстанет элегантным средним классом. Если вы таким образом будете мысленно искоренять кривоязычие в книгах, то вас более не смутят ни буржуазная семья, ни обстановка буржуазного дома, ни даже костюм, сшитый по буржуазной моде.

А у Троцкого есть и талантливое словоблудие. Например, «злые бесхвостые обезьяны, именуемые людьми» могут искупить буружуазную реакцию.

Самое слабое место в методиках изучения иностранных языков заключается в том, что знакомство с новым языком выстраивается по пути усложнения морфологии, хотя в жизни естественное овладение и совершенствование языка идет по линии усложнения синтаксиса.

Почитал на медузе распечатку слушаний о реконструкции Большого Москворецкого моста.

Слушания открыл руководитель «Гормоста» Юрий Иванков, который рассказал, что мост сильно износился за 80 лет: «Представляете, на какую нагрузку его рассчитывали в 1930-х годах? Тогда танки были 45–50 тонн, сейчас парад идет — танки по 100 тонн!»

Кажется, Москва единственный город, где дороги и мосты рассчитываются под танки и парады. И вместо того, чтобы к чертовой матери отменить эти пошлые парады, они вбухают 3 миллиарда в мост, чтобы он не сложился под танками.

В Валенсию летают небольшие АТРчики, в которые заходят через заднюю дверь. Бизнес-классом там считаются последние два ряда — мол, ближе к выходу. Самый последний ряд совсем неудобный. Там сиденье упирается в стенку. Единственное преимущество — дают попить сок и предлагают чипсы, если желаете. Весь полет я переживал, что мой чемодан потеряется и улетит не туда, потому что мне показалось, что в Порту на него не прилепили трансферную бирку. Обошлось — чемодан прилетел со мной.

На подлете к Валенсии внизу показались карьеры.

В Валенсии тепло. Не жарко еще, но хорошо прогрето. Вдоль улиц рассажены апельсиновые деревья. Русло реки, по мосту через которую въезжаешь в город, сухо и каменисто. Хотя еще только февраль, а вокруг чувствуется влияние иссушающего климата.

Я с удовольствием прошелся по окрестностям в первый вечер, и потом у меня было несколько свободных часов на прогулку по центру. Этого мне хватило, чтобы утверждать, что из испанских городов Валенсия — первый, в котором мне оказалось комфортно и удобно. По себе, одним словом.

В городе очень много туристов. Может, число их и меньше, чем в Барселоне, но плотность явно выше. Все отели забиты, все квартиры на айрбнб сданы. По улицам ходят англичане с фотоаппаратами — по одиночке и группами. Я жил недалеко от центрального рынка. Жилье выбрал специально, чтобы быть поближе к еде. Торговля вполне обычная, а вот само здание красивое. По рынку тоже ходят толпы туристов, ведомые гидами с флажками.

Купил фиников.

Вот еще наблюдение. Крупный универмаг в Валенсии называется, как и в Барселоне, «Английский двор».

Напротив моего дома с семи утра работали громкие строители, а по вечерам под окном собирались галдеть румынские проститутки. Румынок, как обычно, легко вычислить по неимоверному количеству сигарет. Кажется, что у них одна во рту дымится и в каждой руке еще по одной сигарете. Иногда громкие румынки уходили, и на их место приходили тихие негритяночки. Пару раз приезжала полиция с мигалками. Но в целом весьма спокойно было.

В Валенсии проходила выставка. В один день для развлечения публики там танцевали фламенко. Танцевали где-то вдали. Я слышал лишь пугающий грохот каблуков и надрывной вой певиц. Музыки как таковой не было, поэтому сначала я решил, это призыв на молитву.

В общем мне тут понравилось. Воняет говном только. Или мусором разлагающимся. Я так и не понял. Запах преследовал меня повсюду и был столь вездесущ, что я усомнился и посмотрел на свои подошвы, но они оказались чисты. Я сел в такси, там запаха не обнаружилось и он не появлялся пока я ехал. Таким образом я окончательно очистил себя от подозрений. Как только я вышел из такси, вонь снова ударила мне в нос. Сомнений не было — воняло над городом.

В Португалии просматривал новости из родной страны. Одна из них была про успехи ФСБ, которая за год отловила более 400 шпионов. Не знал, что шпионы все еще существуют. Новость напомнила мне одну халтурную статью из исторического сборника, посвященного Второй мировой войне. Автор разбирал тыловые успехи чекистов, и вывод у него был замечательный: нквдшники за годы войны посадили столько-то сотен тысяч вредителей, и значит, их роль в победе очень велика.