— С устрицами такое дело: они хороши, пока не съешь одну лишнюю. Потом все кончено.

В этот раз мне в Париже не понравилось. Он запомнился мне темным городом — на улицы мы выходили либо рано утром, либо поздно вечером. Около трех часов в день приходилось проводить в пробках. По Парижу ездить неприятно. Можно, например, уткнуться в уборщиков мусора на узкой улице и толкаться за ними от дома к дому. Причем мусорщики могут встретиться в любое время дня и создать пробку на пустом месте.

Пробки и работа так изматывали, что еда не доставляла никакого удовольствия и поглощалась бездумно как бесцветная, безвкусная масса, необходимая для организма.

В предпоследнюю ночь в нашем небольшой гостинице случилась пожарная тревога. Сирены очень противные, тут даже при глубоком сне просыпаешься и хочешь уйти от нее подальше. Я неторопливо оделся и побрел вниз по лестнице. К моему удивлению, никто из постояльцев не покидал своих номеров. На первом этаже ночной портье лихорадочно нажимал кнопки и возился с проводами в щитке, пытаясь отключить сирену. Тревога была ложной. Мне как первому спустившемуся досталась роль благого вестника, и я великодушно отправлял спать всех встреченных по пути обратно наверх жильцов.