Перечитываю «Преступление и наказание». Только теперь больше обращаю внимание на разные вторичные детали. Помните, там в самом начале приходит Раскольникову письмо от матери, где она среди новостей сообщает о женихе его сестры и скорой их поездке в столицу. Петр Петрович Лужин, жених, приехавший раньше, навещает студента и застаёт его в бреду после убийства вдовы. Полагая сначала, что Раскольников не знает, кто он такой, Лужин вспоминает письмо:

— Я предполагал и рассчитывал, — замямлил он, — что письмо, пущенное уже с лишком десять дней, даже чуть ли не две недели…

Отправленое 10-14 дней назад письмо получено Раскольниковым перед убийством, да ещё и не сразу его принесла служанка. Прибавив к дню убийства пять дней больного бреда, получается, 6 дней назад. То есть дошло оно менее чем за неделю. А живут мать с сестрой в глубокой провинции: «в телеге, рогожею крытой, <…> девяносто верст» до железной дороги, а оттуда до Петербурга ещё «верст тысячу».

Менее чем за неделю. Всякий раз, когда я сокрушаюсь безобразной инфраструктурой в современной России, то часто бросаю замечание, что у нас скорости XIX в. Теперь понимаю, что я, пожалуй, был слишком поверхностен в своих оценках. XIX в. нас уделывает только так.