Я решил не баловать часто постами. Лучше накопить историй и вывалить сразу на всех, чтоб сидели и лица протирали. Хотел напоследок вам девок поснимать, да как-то не вышло. Трансвеститы стали лезть позировать, а пока настраивал камеру в тиши переулка, две девицы чуть не утащили меня с собой на диско! диско!

Напоследок — потому что случилось моё возвращение, которого я опасался. И всё время думал, вдруг что произойдёт и можно будет остаться. Последним утром заправил постель, собрал вещи и совсем поник. Такая тяжесть невыносимая на грудь навалилась. Сильнее даже, чем в первый раз. Ехал в такси, смотрел в окно, запоминал глазами всё вокруг, ловил знакомые места. В аэропорту сразу наткнулся на человека с недовольным лицом, в шлёпанцах и с истёртым пакетом «Майонез „Кальве“» в руках. Охренеть! что же тогда на чартерах творится? Короче, совсем печально стало.

Я умею летать, я просто гениальный пассажир эконом-класса. Я закрываю глаза ещё до взлёта, потом пару раз вежливо отказываюсь сквозь сон от еды, смеюсь внутри, услышав где-то неподалеку мурлыканье стюардесы: «Чикен из камин!» (жутко страшно на самом деле, если дать волю воображению), снова проваливаюсь в бессознательное состояние под хрумканье салона, просыпаюсь оттого, что самолёт тряхнуло, а за окном замельтешили сосенки и елочки — прилетели! Девять с половиной часов уместились в десять минут.

Есть такие тётки: метр шестьдесят два, фигура плотная и стабильная на всём протяжении, одеты в униформу из тёмно-синей или серой юбки и белой блузочки, голова выстрижена сзади отвесно, а сверху такая подушка кудрявая из крашеных волос, стойка твёрдая, лицо непробиваемое, взгляд отсутствует или недовольный, помада траурно-малинового цвета — они все такие, были такими и в моём детстве. Все одинаково говорят: по форме вежливо, но звучат как последнее предупреждение перед стрельбой. Они не настоящие, они механические. Такими не рождаются. Их собирали где-то под Свердловском, и до сих пор остался большой запас, так что их вводят в строй по мере надобности. Раньше они сидели в каждой сберкассе, поэтому я до сих пор боюсь платить за квартиру. Их используют на простой государственной службе — обычно там, где мало желают общаться с населением. А некоторые работают и в аэропортах. Что может быть более отрезвляющим после заграницы.

Ах, я совсем ничего не написал про еду. Слушайте: рано утром купил в Бангкоке божественный сэндвич с тунцом. Нет, не так: сэндвич с божественным тунцом. Цену даже называть не буду — божество раздаётся почти даром. Ещё прихватил три бутылочки со свежевыжатым клубничным соком. Как-то я обходил традиционные ягоды стороной прежде, а тут решил попробовать. Две успел выпить, третью с улыбкой отобрали на досмотре. Если б мне так улыбались, я б для каждого носил по бутылочке. Говорю сотруднице, мол, сок отпадный, вы уж не выбрасывайте, смотрите, он ещё закрыт, я лично вам его от всей души вручаю, выпейте после работы.

Вот. Теперь сижу дома в Москве, ничего не понимаю, грызу что под руку попадётся, накачал себе комедий с Монро, смотрю «Как выйти замуж за миллионера» — ну там сразу ясно, всё у девчонок будет в порядке.

На фотографиях сегодня был Бангкок вечером, ночью и последним утром. И хотя мне пришлось его покинуть, на будущее я сохранил тайские баты и в этот раз.

Я понял, в чём секрет Таиланда. Тут уже наступил 2555 год, то есть далёкое-предалёкое будущее, до которого вряд ли кто из нас дотянет. Со столь невероятного расстояния все новости из святой державы духа исконного и веры непопранной кажутся еще более кромешным и дремучим мракобесием. Конечно, тут в будущем тоже не все идеально, но в целом жить явно веселее.

Съездил по непонятным пока для себя причинам в Аюттайю. Это древняя тайская столица, которая выглядит, как очень древняя. Думаю, этой незабываемой поездки достаточно, чтобы закрыть тему традиционной культуры и посещения исторических памятников. Было очень жарко, меня затащили на слона, на слоне укачивало, а ещё он облил мою левую штанину водой из хобота и потом этим же хоботом чуть было не обчистил меня (это у них чаевыми называется). Первые минуты я боялся выпасть и отчаянно цеплялся за поручни лавочки, привязанной к толстой серой массе. Видимо, я выглядел в эти моменты так неотразимо, что целая группа японских туристов высыпала из своего микроавтобуса и стала снимать меня. Я еле успевал помахивать им и улыбаться. Теперь в архиве нескольких японских семей хранится моё фото. Это, конечно, приятно.

Как назло, в тот день было чертовски душно. А по возвращении в Бангкок, лишь только сойдя с автобуса, я первым же делом попал в ливень. Поняв, что бежать уже некуда, я пристроился на небольшом сухом клочке под бетонной конструкцией, где простоял полтора часа. За это время свёл знакомства с остальными потерпевшими: один таец настойчиво распрашивал меня про буддийские храмы в России, а женщина с ребёнком пыталась накормить меня булками.

+ Краткие заметки:

Я решил, что больше не в силах терпеть тайский английский, так что пусть они теперь мучаются, пытаясь понять мой тайский.

Купил зачем-то сушеные киви. На вкус оказались как рыба. Сплошное разочарование. Жалею, что взял почти полкило. Кого б теперь угостить?

Днём вышел за фруктами и долго завороженно смотрел, как кладут плитку на улице.

Раздумывал над идеей мото-такси в Москве. Не знаю, существует ли уже что-то подобное, но в условиях постоянных пробок очень нужный сервис может получиться.

Интересно, сколько пачек Doublemint можно провезти через границу?

В моей комнате нет окон. Поэтому я сплю в абсолютной темноте и совсем не знаю, который час, взошло ли солцне, идёт ли дождь и что вообще происходит снаружи. Единственный звук, непрестанно пробивающийся ко мне, — это пронзительный свист регулировщика. Бьёт через три стены — вот это свисток! Ещё бывает слышно, когда кто-то за стеной орёт или хохочет, или скрипит на кровати, или всё вместе сразу. Но тоже непонятно, когда это происходит. Будто звуки из космоса.

Я престал кобениться и есть неудачные стейки за несколько сотен. Теперь не гнушаюсь скромно обедать за 80 рублей вместе с деловыми бангкокцами в фудхолле торгового центра или даже в уличных заведениях. Нет, если вы мне подскажете, где наверняка подают хороший филе-миньон, я, конечно же, побегу пробовать. Смотрю, я почти в каждой записи последнее время ною про еду. Ужас, как это можно терпеть?

О Таиланде вы наверное читали про сказочные оргии и блудниц, разъезжающих на слонах. А я вот случайно прочитал, что нужно оставлять чаевые горничной — мол, так принято. Как я только жил до этого? Причём оставлять надо не мелочью — это сродни оскорблению, — а купюркой. Я подготовился, положил двадцаточку и вышел перекусить. В итоге, видимо, от нежданной радости горничная зачем-то оставила дополнительную наволочку, но полностью лишила самого ценного — туалетной бумаги. Я крепился, изыскивал резервы, но в итоге пришлось идти с повинной за рулоном. Две девицы на стойке долго не понимали, что мне надо, и, беспрестанно улыбаяясь и кланяясь, подсовывали мне другие ценные бонусы. Когда же наконец поняли, то сходили в свою подсобку и вынесли мне начатый, но ещё пухлый рулончик — видно, что прямо от сердца оторвали, лишь бы постоялец был счастлив.

В Бангкоке даже если забыл побриться, всё равно ты сексимэн. Вообще бритье — прерогатива европеоидов (ну и арабов). Поэтому если закончилась пена, то можно отращивать бороду, потому что в магазинчиках средства для бритья хрен найдёшь. Мы с маленькой продавщицей перебрали все пузырьки. Она мне принесла какой-то подозрительный тюбик, поддакивая «Фом, фом, гуд фом». Но я как-то не захотел брать. Ещё нашлась последняя бутылочка пены жиллет с лимоном (страшно аж жуть! но хоть не с лаймом). Да и обёмом она, как инъекция: на пару пшиков. Но выбора уже не было.

Мои белые штаны так и не отстирались после ливня на пляже и поездки на лодочке в стиле save a prayer а-ля дюран-дюран. Тогда было круто, конечно, и показушно, а сейчас вся часть для сидения синего цвета. Вообще я понял, тут легче новые вещи покупать. Разница небольшая со стиркой выходит. С рубашками я, например, давно так поступаю. Но это я в плечах ещё под человеческие мерки подхожу, а вот найти не спадающие с меня штаны — унизительное приключение.

Вот вам напоследок тот самый дождь и другие пляжные снимки.

Поразительно: некоторые люди совсем не моют руки после туалета.

Я хотел бы быть бангкокской домохозяйкой: ходить по супермаркетам и шоппинг-центрам, выбирать подушки для спальни, лампы, стулья, подбирать утку на ужин, рыться в свежих фруктах, покупать ещё горячие булки и нести потом пушистую кучу пакетов под неоновыми огнями небоскрёбов и рекламных экранов площадью в сотню квадратных метров.

Сегодня на свой поздний завтрак (он же первый и единственный) я захотел чего-нибудь совсем необременительного и чтоб не идти далеко, и чтоб не в ресторан совсем, и не на улице. Зашёл в японскую бургерную, соблазнился большим красивым бургером с креветочной котлетой. Он почти мне улыбался с рекламного плаката. Это круто, когда в бургер суют капусту и всякие водоросли, и наверное эта булка была бы очень вкусная, если б её не разогрели до дьявольской температуры. Теперь я еложу языком по выжженому рту и попутно думаю, что ещё пару дней и у меня начнётся тошнота от одного вида креветок.

Со мной заигрывают все, даже портье. Последний мне напоминает какого-то знакомого киногероя или, может, образ из сериала. Мучаюсь, не могу вспомнить. Приятный малый, я даже решил извлечь немного выгоды. Так, вечером он подрядился отнести мои вещи в прачечную соседнего отеля, где ему их стирают раза в три дешевле гостиничных расценок. В общем я доверился ему полностью и остался без штанов.

Ну а в начале было фото с семьдесят какая-разница после этого какого этажа самой высокой гостиницы с неожиданно унылыми номерами. Был в гостях.

Для поездки на остров Сичанг мы с приятелями приехали в порт соседнего городка Сирачи. Бурчащее судёнышко в конце пирса оказалось меньше ожидаемого, и невысокие палубы с тесными рядами скамеек были уже за полчаса до отправления забиты пассажирами под завязку. По обеим сторонам из маленьких окошек торчали чёрные головы, даже на носу разложились на полотенцах и коврах замотанные в платки торговцы с корзинами и вёдрами. Я залез на верхнюю палубу, пробрался по узкой дощечке воль борта, цепляясь за канаты и поручни, и проник в тесный салон. Там каким-то чудом осталась ровно одна свободная лавка. Согнувшись, перешагивая через ноги и копошащихся маленьких детей, я втиснулся на пустое место.

Лодка начала тарахтеть больше обычного, на причал подвезли на мопеде последнюю девицу, и, как только она легко вспрыгнула на нос, судно покачиваясь тронулось в путь.

Первые минуты я только и делал, что тщательно продумывал свои действия на случай, если этот весёлый бурчащий параход, забитый людьми, вдруг пойдёт ко дну. Казалось, что моя позиция ещё выгодна, так как при случае я бы попытался протиснуться в узкую деревянную раму и выплыть. Отчаяние и печаль охватили меня, когда я понял, что мои соседи, замотанные в рюкзаки, с детьми наперевес, с сумками и пакетами, скорее всего, не избегнут злой участи остаться навсегда в тесной темнице пассажирского салона. Мысли о кораблекрушении вскоре меня оставили. Никто не утонет, — эта мысль стала столь очевидной для меня, что захотелось поделиться со всеми усталыми лицами вокруг. Нет, друзья, мы просто задохнемся от жары. Мы будем потеть, прижимаясь по очереди к маленьким окошкам, чтобы насосаться спасительного морского воздуха, но не все дотянут до земли. Как ни странно, не имеющие никакого представления о данной опасности люди вынесли и этот мучительный сценарий, и через час пути живые и здоровые высадились на остров.

На обратной дороге я решил избавить себя от переживаний за чужие судьбы и пролез через машинное отделение на корму, где и разместился на снастях под удивлённые взгляды загорелых тайских матросов.

В Университете один лектор говорил: «Читайте! Читайте больше сейчас, ибо все книги, что вы отложите на потом, вы никогда уже не прочтёте». Мне всегда хотелось выйти за пределы этой необратимости, хотя я в полной мере ощутил её силу. Ещё перед первой поездкой я решил, что Таиланд — идеальное место дочитать все накопившиеся умные книги: в гамаке под пальмами, попивая свежевыжатый манговый сок со льдом. Казалось, такое комфортное обогащение разума даже Будде не снилось. Правда, ничего тогда с книжками не вышло. Количество прочитанного за месяц уступало ежедневной московской норме. В этот раз я вроде бы решил проявить больше воли и упорства. Однако хочу сообщить, что даже не доставал книги из чемодана.

Зато в последние дни я побывал на куче пляжей и сплавал на разные острова. И у меня, как у настоящего курортника, зачем-то сгорел нос. Хотя я всегда прятался в тени деревьев. Тем не менее мой удлинённый пляжный уикенд можно считать удавшимся.

Я решил, что к сожалению, вероятно, пожалуй и возможно — слова-паразиты. Вводные-разводные. Поэтому постоянно думаю, не пора ли мне начать изъяснятся матом. Но понимаю, что мир не переродился ещё и проблюется от моей откровенности, как молодое человеческое существо, если попробует не пюре какое-нибудь протёртое, а стейк из мраморной говядины с острым соусом. Так что как бы не вышла боком моя смелая филологическая позиция.

Вы не поверите, но я опять оказался в Паттайе. Не поймите неправильно. Просто приехал на несколько дней встретиться с приятелем, который здесь отдыхает. Заодно устроил себе небольшой пляжный отдых.

Летом сюда, видимо, только русские и прут. Я всю жизнь по миру езжу инкогнито. Все гадают, швед я или датчанин, британец или француз, никто не раскусывает. А тут зашёл в фудкорт поесть и слышу голос ко мне обращается на русском: «А где вы рыбу брали?» Блин, я чуть не расплакался. Главное, как меня вычислили? У меня ж вообще нет ни чёрно-синих шорт Reebok, ни футболки СССР, чтобы из толпы не выделяться. Тут все, будто только с поезда сошли. Так и ходят в купейном. Мне даже стыдно порой: вышел на улицу в миланских шмотках, новых мокасинах, рубашку ещё отгладили мне, а навстречу — человек в шлёпанцах, с волосатым пузом и снятой футболкой, намотанной на правую часть туловища. Блеять! — как подсказывает айфончик.

О еде. Вчере мне с утра подали острый суп. Я с первой ложки уже загнулся. Даже внутрь не влилось, а горло уже всё — закупорилось. Хриплю, задыхаюсь, а суп-то ещё в ложке. Это только паром достало. Для приличия поклевал, отпил немножко, потом чувствую, уже плазма из глаз потекла. Ну, думаю, нахер! Креветки выловил за хвосты, съел их, а миску оставил.

Ещё, кажется, все трансвеститы Таиланда следили за моим блогом и ждали, когда я приеду, чтобы наконец поймать меня всей толпой и выразить бескрайнюю лобовь. Пока уворачиваюсь, но могут и того…

На фото — пляж острова Ко Лан, на который я приперся сегодня утром плавать, а там — отлив.

Я достал из гардероба плавки; в ванной в груде бутылочек и баночек нашёлся крем от солнца; сложил аккуратно белые штаны, для вечерних раутов выбрал пару шикарных рубашек, которые даже в Москве не решался носить; для ума взял наугад несколько книжек, для души накачал фильмов, для друзей запихнул в чемодан бутылку водки.

Я в Бангкоке пятый день, а кажется, что вообще никакой жизни до этого и не было. Да и меня в Бангкоке до этого как будто не было. За несколько месяцев тут отгрохали ещё до кучи небоскрёбов и расчистили места под новые. Тут, по-моему, каждый день за углом вырастает по 40 этажей современных зеленооконных высоток. Стройки шуршат до поздней ночи. Хотя вот идёшь-идёшь себе по такому современному кварталу и — бац! — вдруг оказываешься в совершеннейшей деревне: с деревянным хижинами, с крестьянами на стареньких велосипедах; где вдоль дорог что-то варится в больших чанах на открытых кострах, кругом валяются кокосы и огурцы в тазиках, ходят петухи на верёвочках. Но потом снова всё в порядке: хай-тек, широкие проспекты, куча машин и бесконечные торговые центры.

Жизнь кишит всюду и всегда. Ночью на центральных улицах пробки бывают круче, чем днём. Вообще в темноте весело: то на крысу наступишь, то на тебя проститутка старая выпрыгнет из-под моста, то таксист с лицом Боло Йонга покажется в пурпурном неоновом дыму. А в одном тёмном проулке схвативший меня за руку таец, сказал, что его зовут Шарлин и что он влюблен в меня. Я ответил, что это вполне нормальная реакция и я не осуждаю его, но к сожалению, ничего у нас не выйдет. Он печально покуксился и изобразил глубокую боль.

Ну и конечно, тут классная еда и свежевыжатые соки из всего на свете, дешёвые крутые шмотки, раз в день непременно идёт дождь, вокруг красивые и очаровательные люди и все они — все! — улыбаются. Это так одурманивает, что я совершенно расплавился от удовольствия.