Мне кажется, нет кошмарнее образа, чем созданный Граучо Марксом. Его усы, очки и нос превращают любое лицо в дьявольскую маску, которая всегда злорадно насмехается над тобой. Примерно по той же причине я всю жизнь боялся и недолюбливал клоунов. Они постоянно улыбаются. Они могут реветь, гримасничать, толкаться, дубасить тебя палками, но уголки их широких красных ртов всегда будут притянуты к ушам. Угрюмый образ хулигана из подворотни понятнее и очевиднее. Но если в той же тёмной подворотне встречаешь клоуна с пурпурными кудрями и красным носом или человека с усами Граучо Маркса — это конец. Этот извращённый циник не остановится ни перед чем.

Ну и к слову о лицах. Нашёл в залежах PhotoBooth снимок от прошлогоднего 25 августа. Вот, порадуйтесь!

Кстати, я никогда не понимал фразы «интеллигентное лицо». Сколько раз её не произносили, мне всегда представлялся очень солидный и серьёзный человек, ну как минимум Фрейд с сигарой. А потом оказывалось, что обладатель носит лицо простое и спокойное, иногда весьма заурядное, просто без дефектов и уродливых ассиметрий.

На днях я посмотрел пару старых забавных ужастиков с участием Иветт Виккерс. О фильмах я напишу в августовском обзоре просмотренного, а сейчас хочу немного рассказать про актрису. Я не сразу узнал её, хотя лицо показалось мне знакомым. Список её киноработ мне ни о чём не говорил — то есть в других фильмах я её увидеть не мог. Окинув быстрым взглядом биографию, я моментально выцепил из текста слово «Playboy», и тут же всё стало на свои места.

Девушка месяца в июле 1959 г., любительница балета и музыки Прокофьева, актриса в разных шоу и фильмах, одна из звёздочек b-movie. К слову, в кино она смотрелась очень удачно и естественно.

Однако эта приятная девица запала мне в память совершенно по иной причине. Самый жуткий хоррор случился с Виккерс в реальной жизни. Может, кто помнит новость об обнаружении её тела в конце апреля этого года, как выяснилось, спустя несколько месяцев после смерти — ужаснейшая иллюстрация одиночества и полудикого затворничества. Почтовый ящик её дома в Беверли-Хиллз зарос паутиной, и лишь тогда соседка заподозрила неладное. А когда она зашла в дом и поднялась в спальню, то наткнулась на разложившееся тело. Женщина завизжала и бросилась прочь оттуда.

Специалистам потребовалось несколько дней, чтобы наверняка опознать в останках актрису. В их заключении говорилось, что она пролежала так от пяти-шести месяцев до, возможно, целого года. И никто не знал, никто не беспокоился о ней всё это время. Эта история тогда меня сильно впечатлила и пробрала.

Пару лет назад в Италии меня впервые приобщили к холодной закуске в виде дыни с сырой ветчиной. Вначале я, конечно, не прочувствовал всего послевкусия и нехотя поддевал вилкой тоненькие листочки бурого прошутто крудо, больше налегая на саму дыню. Однако, сам того не подозревая, я постепенно распробовал такое необычное на первый взгляд сочетание. И теперь я всегда стараюсь есть дыню именно так.

Лет в восемь я решил написать свою автобиографию. Предвидя солидный том воспоминаний, я выбрал самую толстую тетрадь, взял карандаш и приступил к задуманному. Я написал о себе, где и когда родился и пошёл в школу, не забыл упомянуть, в каком году съездил в Крым. Получился бледный маленький абзац. Что писать дальше, я не знал. Было немного обидно, что вся жизнь втиснулась в несколько предложений. Кто-то из взрослых, застав меня за этим занятием, небрежно упомянул про описания любовных похождений. Тогда я написал большими буквами «Мои любовницы» и стал думать, кого вносить в столь интимные мемуары. Я уже расстроился, что придётся писать про всех, кого я знаю, чтобы не выглядеть пустословным, как вдруг всё также небрежно мне предложили включить в этот заветный список соседку. Сама она, стоявшая рядом же у плиты, захихикала и дала согласие, тотчас же вновь сосредоточившись на своих сковородках. Однако и это не сильно обогатило мой рассказ, так что вскоре я отложил тетрадь и больше к таким грандиозным замыслам не обращался.

Оригинальные «Люди-кошки» (1942) совсем унылы и не идут ни в какое сравнение с одноимённым фильмом 1982 г. Фильм Пола Шредера — нежнейшая мистика, одно из самых ярких и таинственных впечатлений моего детства: блестящие роли Настасьи Кински, Малькольма Макдауэлла и Джона Хёрда, офигенные съёмки, а ещё Мородер с музыкой и Боуи с песней. В оригинальных недоужасах же подсовывают какую-то скрипучую дурнушку и деревянного жениха, полфильма ковыряющих друг друга. Во второй части вроде проблеснуло немного напряжения, но явно недостаточно, чтобы пробудить интерес. Сцены с автобусом и в бассейне, говорят, прямо образчик хорошего саспенса, но весь фильм на них не вытащить. Плюс многие моменты так и не были объяснены.

Пантеры в фильме снимаются, но лишь в клетках, где они спокойно и послушно гуляют или умываются. В тревожных сценах — знакомые ушастые тени и рычанье в темноте.

Cпустя два года, в 1944 г., зачем-то сняли продолжение, известное как «Проклятье людей-кошек». Хотя какое это продолжение? Ну те же герои по прошествии нескольких лет. Кошек там вообще нет, и про проклятье не совсем понятно. Кино короткое, но тянется невыносимо тяжко. Это ещё более тусклая сказка, в которой худо-бедно подобранные тайны опять же никак не разъясняются.

В картине Минелли «The Bad and the Beautiful» герой Кирка Дугласа как раз снимал фильм о людях-кошках. Там была такая сцена, когда на первом просмотре продюсеры нервничали и ждали реакции аудитории, то вышла одна дама и написала на карточке с отзывом, что фильм ужасен. Напряжение! Но тут же показывают следующий кадр, когда подсчитывают все отзывы и выясняют, что только одной той даме и не понравилось. Теперь будем считать, что дама не одинока.

Лучше посмотреть совершенно иного уровня актёрской игры и напряжения другой кошачий фильм — «Человек-леопард» (1943). Даже не верится, что снял его тот же режиссёр — Жак Турнёр. Ещё более лихое название отнюдь не связано с очередными мистическими выдумками. Наоборот, это превосходный резвый саспенс, очень хорошая детективная история про расследование серийных убийств — одним словом, как глоток свежего воздуха после первых двух фильмов. И да, леопард там снимается. Очень милый.

Опять неуёмная жара, магнитные бури или ещё что, но моя голова — как старое радио, поймавшее самые несносные волны во вселенной. Ах если б можно было её положить на ночь в морозилку или на худой конец в ведро со льдом, поскольку кондиционер явно не спасает, хотя и тужится изо всех сил. При этом я чувствую, что моё тело бойкое и подвижное, как у молодой антилопы. Хоть скачи!

После знакомства с миром pulp-литературы, я не мог не ответить на самый напрашивающийся вопрос. Рассказ о нём даже будет интереснее начать с ответа.

Итак, откуда книжка?

Хм.

Оп!

Что читает Миа Уоллес?