В конце февраля на Италию налетел сибирский буран. Рим завалило снегом. Кадры снежного форума и игры в снежки у Колизея без конца крутили по теленовостям. В Турине снега выпало немного, но все равно было жутко морозно. Я совершенно не мог вынести даже минуты на улице, меня начинало трясти от холода. Я жил в районе Линготто, бывшем фабричном квартале Фиата. Удачно, что мой путь от отеля до выставки почти весь проходил по галереям огромного бывшего административного здания завода, отданного под отели, супермаркеты, торговый центр и художественные галереи. За исключением небольшого большого отрезка, можно было не выходить на улицу.

Также удобно было бегать за едой, поскольку рынок высокой итальянской еды Eataly находился прямо через дорогу от отеля.

Метро тоже было в пешей доступности, и до него можно опять же было дойти через здание Фиата.

По центру Турина я погулял лишь единожды, сходив в Египетский музей. Турин — город египтологии. Кроме музея, египетские статуи и мотивы встречаются повсеместно на улицах и вокзалах.

Музей достаточно интересный и большой. Я не думал, что до наших времен сохранились шлепанцы, одежда и кровать древних египтян. По-моему, это в тыщу раз круче чем все мумии, пирамиды и прочий монументальный стереотип. Сфинкс и гранитные глыбы никак не тронут меня за душу, а тапочки и рваное платье возрастом в несколько тысяч лет теребят за живое. (Правда, мумия крокодила тоже очень милая. Я примерно также рисовал крокодилов в 12 лет.)

В конце мая был в Турине. Мы ездили туда на один день: посетили обойную фабрику, встречались с местным коммерческим агентом и еще одним моим клиентом, после чего отобедали на центральной площади.

Туринский дворик

Полпути до Турина я проехал на поезде. Меня встретили на станции Сантья, откуда мы уже добрались до города на машине. Утром в Милане кассы еще были закрыты, и билеты продавались только через автоматы. Я чуть было не опоздал на свой поезд, потому что старушка передо мной никак не могла купить билет: она долго и неторопливо набирала название станции, а потом безуспешно пыталась впихнуть мятую двадцатку. Автомат отверг ее более десяти раз, но старушка продолжала неспешно разглаживать купюру и вставлять ее снова и снова. В ту бесконечную минуту я ощутил большой прилив адреналина.

От Турина осталось нечеткое, смазанное впечатление, как от мутной дымки, скрывающей холмы вдоль По. Площадь Витторио-Венето огромная и оттого неуютная, будто пустырь. По пути к ней мы видели двух чихуахуа, запертых в кабине фургона. Они прыгали на сидениях, напряженно кружились, переступая своими тоненькими лапками, и лаяли на прохожих. Было очень жарко, проулок был перекрыт из-за стройки, и пицца в Турине попалась дурная.