Сегодня «мы летели по маршруту Москва—Барселона». Золотых клиентов, видимо, на борту не было, весь ряд Space+ был свободен. Обожаю такое везение. Я вытянулся, как бродяга в зале ожидания, на три кресла, и очень быстро пролетело время в пути. Мне кажется подобная раскладушка на три кресла даже удобнее бизнеса.

Где-то в приальпийских краях самолетик хорошо встряхнуло. Кто-то робко взвизгнул, кто-то даже залил напитками потолок. У меня странным образом ничего не пролилось.

Ел фрукты. Хочу давно отметить, что у «Аэрофлота» очень хороший поставщик мандаринов. Они всегда сладкие, а сегодня еще и крупный, как апельсин, попался.

В прошедший месяц «Аэрофлот» дал пассажирам эконома поиграться с настоящими приборами, но как только чемпионат по футболу прошел, вилки и ножи отобрали и снова всучили пластиковые.

В полете читал «Что делать?» Чернышевского и «Компромисс» Довлатова. Было бы нахальством расхваливать Довлатова. Посетую лучше о «Что делать?». Странно читается книжка. Я ее уже второй полет не могу закончить. Мне кажется, с точки зрения литературы это какая-то шляпа. Иногда бывает блеснет и несколько страниц идут как по маслу, а потом опять топь. Теперь я окончательно убежден, что школьникам ее лишь по идеологическим причинам навязывают читать, — художественного восхищения книга не вызывает. В школе я первые несколько глав поковырял и бросил. Было немного стыдно все это время. А тут я раз волосы сушил неудачно, и они легли у меня, как у Чернышевского. Перетянуть укладку никак не получалось. Я еще подумал, вот я мучаюсь, кручусь, как обезьяна с феном, а Чернышевский безо всяких приборов себя так начесывал. Ну потом еще прочитал «Девятый сон Веры Павловны» про говно и музыку. Так и решил, коли столько знамений, то прямо необходимо взяться за роман. Чувствую оттого странного рода гордость, хотя удовольствия никакого.

С самой первой поездки в Барселону меня больше всего восторгали и привлекали ровные долгие ряды контейнеров в морском порту. Я могу смотреть на них очень долго, и это рождает во мне очень высокие чувства и стремления.

Прилетел в Барселону, а тут таксисты бастуют. Спуск к такси закрыт, и табличка приставлена, мол, извините, пользуйтесь другим транспортом. Я еще пока багаж ждал в окошко смотрел, думал, куда это все такси подевались. Пришлось ехать до отеля на метро с пересадками. В метро душно, сразу вспотел. От метро еще пешком пару кварталов чемодан катил по жаре. Ну и вдобавок воскресенье сегодня. Все магазины и супермаркеты закрыты, такси нет — засада! Сходил съел пару хот-догов в одном из работающих кафе поблизости. Так себе. Как обычно, никакого удовольствия от еды в Барселоне.

За два дня до вылета меня обычно посещает робкое чувство тревоги. Как бы меня ни тянуло в путешествия, я не люблю уезжать и расставаться с людьми. С ранних лет, насколько себя помню, чувство переезда и смены места приводило меня в неприятное смятение. Оно скоро рассасывалось, обычно на второй день после приключения, а ныне моя предполетная хандра улетучивается за несколько часов до выезда. Тронувшись в путь, о тревоге я уже не вспоминаю.

Таксист меня приехал забирать утром совершенно странный. При встрече он выматерился, раздосадованный неудобством парковки у подъезда и тем, что он сделал два круга вокруг дома, но при этом изобразил ухмылку, показывая, что это он так шутит. Дальше дорога проходила в тишине, с обычными для таксистов ворчливыми матерками под нос тут и там на МКАДе. Подъезжая к Домодедову, все вокруг стало его неимоверно раздражать. Он обзывал водителей других такси cобянинскими ебланами, материл и колотил свой счетчик-датчик, потом, видимо, вспомнив, что он в машине не один, повернулся ко мне: «Приперло же тебя ехать в Дерьмодедово! Это же самый поганый аэропорт. Что ты, из Шереметьева не мог улететь?» (мат опущен)

Пробок на шоссе не было, кроме небольшого затора на самом последнем светофоре перед аэропортом. Но заметив его, таксист возликовал: «Вот, Домодедово напомнило о себе. Пробочку не хочешь? Люди тут бросают машины и идут по пешком с чемоданами! — кричал он. — Сейчас вот выйдешь и пойдешь по дороге. Будешь весь грязный!» Я заметил, что пробка небольшая и время терпит. «Чё время, еб? Чё время? Да если б не я, тебя бы высадили здесь и пошел бы пешком». Я ответил, что я обычно пользуюсь их службой такси и меня никто никогда не выкидывал на шоссе и всегда довозили. Он жаждал исключительности и, видимо, решил меня наказать за непочтение к его услугам, поэтому после шлагбаума он припарковался с самого края и сказал, что высаживает меня здесь. Я спросил, почему он не подъедет поближе. «Давай три тысячи — подъеду! Может, тебя, еб, до стойки довезти? Вынимай свой чемодан!» Он обиженно отвернулся от багажника и от меня, не желая никак помогать. После чего разъяренный он захлопнул двери, а я пошел на регистрацию. Адовый водила.

В аэропорту за 10 минут прошел все контроли. Я почти не спал ночью, поэтому дремал в ожидании рейса. Весь полет тоже, конечно, проспал. В этот раз летел через Верону — решил попробовать этот аэропорт вместо дорогой Мальпенсы.

Аэропорт очень маленький, уютненький, паспорта проверяют раза в три медленнее, чем в Мальпенсе, где штампуют не глядя, задерживаясь на пять секунд дольше лишь на красивых девицах. От аэропорта до железнодорожной станции ходит автобус. Написано, что время в пути — 20 минут, но я доехал меньше чем за 10. На этом моя слаженная поездка окончилась. Дальше я попал на забастовку.

По глупости я не только взял билет на regionale (электричку), но и прокомпостировал его. Только после этого я узнал, что почти все электрички на сегодня отменены из-за забастовки. К тому времени я проторчал на вокзале почти два часа. В итоге мне пришлось купить другой билет — на скорый поезд Венеция — Турин. Забастовки — это, пожалуй, самая неприятная вещь в Италии.

До дома добрался к шести вечера. Немножко пришел в себя перед ужином, узнал список дел и распорядок встреч на ближайшую неделю, съездил поужинать, прогулялся и как-то незаметно влился в Миланскую жизнь.

Никогда не угадаешь: в пятницу в Милане бастует метро.