Первоянварская прогулка по Матвеевскому: Лес. — Новостройки. — Электрички. — Станция. — Новые раскопки у Киевского вокзала.

Отличная в этом году зима была. Снега выпало и за прошлый и за этот год. Я много гулял и впервые за 16 лет немного покатался на лыжах. Жаль, что все растаяло и началась серая слякоть.

Если не читать новостей о коронавирусе, то его будто и нет. Во всяком случае жизнь в городе ничем отличается от обычных новогодних каникул. В центре все праздники было полно народу, кафе и ресторанные дворики забиты полностью, в Зарядье даже наблюдал на улице длинную очередь в тамошний фудкорт. В парках, на горках полно детворы. В общем, если не считать масок, которые, впрочем, стали бесполезным аксессуаром, ничего не говорит о ковиде.

Вот еще забавный праздничный анекдот. Неожиданно приятно было услышать в автобусе поздравления с Новым годом от Сюткина. Его речь была грамотна, и он правильно строил предложения, что сладостно слушать московским пассажирам, привыкшим к косноязычным объявлениям роботетки. Вот, подумал я, Мосгортранс подтянул любимых артистов: сейчас еще, наверное, Маликов, Пресняков и Николаев поздравят. Но нет, Валера Сюткин оказался единственным и, в конце концов, конечно, же поднадоел. Тем не менее напомнить о себе всему городу — ход мог быть неплохой, кабы Сюткин не выстрелил себе в ногу, выступив на новогоднем балу у Лукашенко.

Еще из московских бытовых новостей. На площади Киевского вокзала снова начали ремонт: поставили сетчатый заборчик и привезли плитку. Не прошло и двух лет, кажется, с тех пор как там закончили работы. У нас на Мичуринском проспекте тоже недавно закончили благоустройство у метро, и там тоже плитка торчит так, будто под ней червь гигантский прополз.

В прошлую субботу ходил на протестную прогулку. На медузе и в твиттере штаба Навального не все показывали, а только Пушкинскую площадь. В то время как вся Тверская была забита по обеим сторонам от Манежной и почти до Маяковской. Я приехал в центр на автобусе с Ленинского проспекта. Еще у библиотеки увидел, как косолапые полицейские несут друг за другом ограждения. Когда автобус свернул с Моховой на Тверскую, я увидел уже большую толпу на углу Думы, затем полностью забитый Камергерский и множество людей вдоль дороги. Я провел долгое время на углу Тверской и бульвара, там совсем не было связи; тогда я прошелся вниз до Большого, там все было перекрыто и пришлось возвращаться обратно. Событие было воодушевляющее и объединяющее, людей вышло очень много, и все проезжающие машины поддерживали москвичей гудками и песнями. Несколько машин проезжало с открытыми окнами, включив «Перемен» Кино.

Удивительно, как еще две недели назад мы жили в полном застое, и за столь короткий срок, после того как Навальный объявил о возвращении, вернулся и показал фильм, власть умудрилась зарыть себя так глубоко в трясину.

В первый день 21-го года XXI века гуляли по Выхино. Попали под моросящий дождь. Гулять было немного противно: сверху льет, снизу — лед. У Рязанского проспекта готовятся сносить хорошие кирпичные хрущевки. Из некоторых квартир уже выехали: окна либо безжалостно разбиты, либо заколочены фанерой. В некоторых квартирках еще горит теплый свет, на балконах висит белье. Очень жалко смотреть на конец старого дома, особенно когда рядом стоит его уродливая смена — серо-синий прямоугольный «дом по реновации», страшный, как бесплатный обед в школьный столовой.

Дошли до конца района, потом выехали по Волгогорадскому проспекту к Кузьминкам, где отогрелись в Макдональдсе. Затем проехали до МЦК, сели на Угрешской и доехали до Площади Гагарина, откуда я уже вернулся домой обычным маршрутом на трамвае. К вечеру оттаявший снег начал замерзать и превратился в сплошную наледь.

Вчера ночью перед сном меня неожиданно охватила мысль, что христианская Троица — это по сути гегелевская диалектическая триада в религиозном способе познания. Сначала мне очень понравилась эта мысль, потом я подумал, она так проста, что, пожалуй, сойдет за банальщину и наверняка кто-нибудь об этом уже догадывался и писал. Но на всякий случай запомнил.

В последний день года ходили гулять с Васей в Нагатинский район, прошлись вдоль затона, даже вышли на лед. Там река покрылась толстым льдом, не то что в центре.

Почему мерзкие жилищники все делают с каким-то вредительским усердием: осенью листву сгребают до грунта, зимой — соскребают снег, оставляя ледяную корочку на асфальте и плитке, по которым опасно ходить. Люди не идут по вычищенному тротуару, а жмутся по заснеженным краям, где можно ступать без страха. Отчего бы лучше не утрамбовывать снег, как на тропинках?

В Барселоне я провёл два дня на стройке, и мое пальто и свитер провоняли костром, в котором чернорабочие-африканцы сжигали ломаные поддоны, пустые коробки и прочий мусор. Пальто проветрилось лишь через неделю после прогулок по морозному и свежему Бухаресту.

Гостиничный триптих

День в Малаге прошёл на окраине города — в отеле на шоссе возле аэропорта и приморском загородном районе. Я даже не знаю, пересекал ли я административную границу города и могу ли заявлять, что был в Малаге. «Малага — очень красивая, обязательно остановитесь в центре в следующий раз», — расхваливала город добродушная таксистка. Потом она больно ударилась головой о багажную дверь, поспешив вытащить мой чемодан из не до конца открывшегося багажника.

В Мадриде я так долго собирался в бассейн в отеле, что когда залез в воду и только оттолкнулся от бортика, прибежал небольшой по размеру юноша-служитель и объявил, что бассейн закрывается. Я ответил, что выйду через минутку, на что он резко, но неуверенно пропищал: «Нет, сейчас же!» Это был взлохмаченный смуглый мальчик со слабыми усиками. Я подумал, что выгонять постояльцев из бассейна в урочный час это своего рода тяжелая битва для него.

В Румынии я не попал в музей. Потому что с собой не было наличных денег. Билетёрша сидела за небольшим светлым прилавком на низеньком стуле, из-за чего ее голова была ещё ниже прилавка. Тогда вместо музея я весь день гулял по снегу. Накануне его выпало очень много, и я именно топал по снежку и радовался. Захотелось покататься на лыжах в парке в Москве. Буду хранить эту мечту до следующего возвращения домой. Хотя наверное избегу этой забавы из-за смущения. Не хочу, чтобы прохожие видели, как я, разбросив палки, шлепнусь вперёд, наступив одной лыжей на другую. Может, кататься по ночам?

В январе я полмесяца провел без компьютера, а в московской квартире 10 дней не было горячей воды. У макбука вышла из строя видеопамять. Случилось это посреди командировки в Испании, а починить его удалось только по приезде в Москву. С водой же трудности возникли из-за протечки в квартире жильца, который несколько лет не выходит из дому и не пускает к себе водопроводчика. Трубу перекрыли, а раздосадованные жильцы несколько дней выманивали и всячески уговаривали затворника через дверь.

В Москве сходил с Васей на выставку эстонского искусства в галлерее на Крымском валу. А после мы еще раз заглянули на основную композицию. Ее часто обновляют и перевешивают картины. В последний раз оказалось, что макет рабочего клуба вынесли в холл, а в одном из залов повесили большую картину с Лениным — то известное полотно, где он сидит читает газету, а вся мебель накрыта, чтоб не запачкал.

В конце февраля на Италию налетел сибирский буран. Рим завалило снегом. Кадры снежного форума и игры в снежки у Колизея без конца крутили по теленовостям. В Турине снега выпало немного, но все равно было жутко морозно. Я совершенно не мог вынести даже минуты на улице, меня начинало трясти от холода. Я жил в районе Линготто, бывшем фабричном квартале Фиата. Удачно, что мой путь от отеля до выставки почти весь проходил по галереям огромного бывшего административного здания завода, отданного под отели, супермаркеты, торговый центр и художественные галереи. За исключением небольшого большого отрезка, можно было не выходить на улицу.

Также удобно было бегать за едой, поскольку рынок высокой итальянской еды Eataly находился прямо через дорогу от отеля.

Метро тоже было в пешей доступности, и до него можно опять же было дойти через здание Фиата.

По центру Турина я погулял лишь единожды, сходив в Египетский музей. Турин — город египтологии. Кроме музея, египетские статуи и мотивы встречаются повсеместно на улицах и вокзалах.

Музей достаточно интересный и большой. Я не думал, что до наших времен сохранились шлепанцы, одежда и кровать древних египтян. По-моему, это в тыщу раз круче чем все мумии, пирамиды и прочий монументальный стереотип. Сфинкс и гранитные глыбы никак не тронут меня за душу, а тапочки и рваное платье возрастом в несколько тысяч лет теребят за живое. (Правда, мумия крокодила тоже очень милая. Я примерно также рисовал крокодилов в 12 лет.)

По-моему, снег — это самый благородный вид осадков. Как северный олень. Чистый, белый, свежий. Еще град вполне ничего. Ливень тоже прекрасен. Я все детство мечтал о ливне, чтобы город залило и все плавали по улицам друг другу в гости. Для меня наводнение представлялось исключительно возможностью поплавать, и мне было непросто понять бедолаг из телевизионных репортажей, на деле попавших в это несчастье.