Вода в Сиамском заливе не сильно соленая. Кожу не стягивает, когда высыхаешь. На пляже в Хуахине всегда ветрено и большие волны. Пару дней было таких, что невозможно было дальше чем по колено в море зайти. Очень забавное упражнение получается: упрямо лезешь в воду, а стихия тебя выплевывает. Из-за ветра не замечаешь, как скоро сгораешь на солнце.

Познакомился с одним финном, который работал в начале 90-х в Москве в Эриксоне. Он объездил всю нашу страну. По его словам, он и его коллеги чувствовали себя, как на Диком Западе. В один день их шведскому шефу стало до того тяжело, что он понял, без пистолета жить больше нельзя. Когда он сгоряча ляпнул это своему русскому коллеге, тот не моргнув спросил: «Какой тебе калибр нужен?» «Поменьше! — перепугались помощники шведа. — А то он нас всех укокошит». Тогда финско-шведскую компанию отвезли в гостиницу Интурист, где за 300 $ им продали пистолет Токарева. Шведу стало чуть легче. Пистолетом в итоге так ни разу и воспользовались.

Мой новый знакомый финн помнил несколько куцых фраз на русском и большую коллекцию мата.

Еще в ресторане я поболтал с голландцами, которые работали на Сахалине.

Я приехал в Хуахин на три дня, а остался на десять. Покидать Таиланд вообще непросто, а расставание с Хуахином оказалось куда горше.

Я поехал в Хуахин на поезде, потому что в интернете было написано, как живописна железная дорога до Хуахина и как длинны и утомительны заторы на шоссе на выезде из Бангкока. Да и просто люблю я поезда. Я не покупал билет заранее, но в утро отъезда я начал беспокоиться, что не смогу уехать, поэтому на вокзал поехал очень рано. Мои опасения были напрасны — я спокойно взял билет в кассе безо всяких очередей. Место в вагоне третьего класса стоило 44 бата (это около $ 1,25). Других классов — первого и второго с кондиционером и удобными креслами, — обещанных на сайте Тайских железных дорог, для поезда на Хуахин не было предусмотрено.

Вокзал Хуалампхонг — это большой зал ожидания с различными будками с едой и столовой. Ожидающие своих поездов сидят под вентиляторами и смотрят на картины с изображением короля и его супруги. У монахов есть свои лавочки, помеченные как места для инвалидов и пожилых. Они стоят поодаль, и у монахов есть свой большой вентилятор. Чувство утреннего голода и тошнота от жары одолевали меня с равной силой. Я кое-как съел две сосиски и присел у вентилятора позади монахов.

Поезд долго не подавали. Но действительно серьезное подозрение одолело меня, когда за 10 минут до отправления поезда рабочие стали разбирать рельсы на пути. Но никто из пассажиров, кажется, не беспокоился. Хотя им, возможно, что-то было известно. Дело в том, что все объявления на вокзале звучат лишь на тайском языке.

Поезд задержали на полтора часа. За это время рабочие сняли все рельсы с пути. Вдруг после очередного непонятного мне объявления вся толпа ожидающих, уже расслабившихся и разлегшихся прямо на платформе, вскочила со своих мест и побежала прямо через пути на другую платформу. Я последовал за народом.

Поезд оказался дизельной электричкой с небольшим количеством вагонов. В вагонах установлены вентиляторы, но они мало помогают. Стекла и ставни в окнах опущены, так что на ходу вагон продувается горячим воздухом.

Пассажиры забирались в поезд и бегом занимали места так же, как это происходит в Текстильщиках. Я нашел место в начале головного вагона. Кто-то не нашел себе сиденье и разместился в проходе или стоял всю дорогу. На одной станции в вагон зашел буддийский монах. Все бросились уступать ему место, но монах отказался сесть. Я подумал, вот какой монах — не сядет на место другого, если тому стоять придется, а ему оказывается всего лишь одну остановку надо было проехать.

Поезд ехал долго. Дорога и правда была живописна, но наслаждаться ей не было сил. Иногда поезд шел через поля и деревни. Тогда воздух вонял кострами и речным говном. Иногда поезд стоял посреди джунглей — пропускал встречный поезд. А на одной маленькой станции на поезд напали обезьяны, и все стали их фотографировать.

Все станции по пути были чистые, ухоженные, светлые, выкрашенные в голубые, желтые и пурпурные цвета. На станциях висели флаги, королевские портреты и стояли цветы.

Хуахин же оказался очень тихим и маленьким городком. Тут хороший пляж и приятное море. Все дни, что я здесь, на море постоянно дует сильный ветер. Если вы пойдете плескаться в бурных волнах и оставите свое полотенце без присмотра на полчаса, то его наверняка занесет песком и вы не сможете его найти.

В моей комнате нет окон. Поэтому я сплю в абсолютной темноте и совсем не знаю, который час, взошло ли солцне, идёт ли дождь и что вообще происходит снаружи. Единственный звук, непрестанно пробивающийся ко мне, — это пронзительный свист регулировщика. Бьёт через три стены — вот это свисток! Ещё бывает слышно, когда кто-то за стеной орёт или хохочет, или скрипит на кровати, или всё вместе сразу. Но тоже непонятно, когда это происходит. Будто звуки из космоса.

Я престал кобениться и есть неудачные стейки за несколько сотен. Теперь не гнушаюсь скромно обедать за 80 рублей вместе с деловыми бангкокцами в фудхолле торгового центра или даже в уличных заведениях. Нет, если вы мне подскажете, где наверняка подают хороший филе-миньон, я, конечно же, побегу пробовать. Смотрю, я почти в каждой записи последнее время ною про еду. Ужас, как это можно терпеть?

О Таиланде вы наверное читали про сказочные оргии и блудниц, разъезжающих на слонах. А я вот случайно прочитал, что нужно оставлять чаевые горничной — мол, так принято. Как я только жил до этого? Причём оставлять надо не мелочью — это сродни оскорблению, — а купюркой. Я подготовился, положил двадцаточку и вышел перекусить. В итоге, видимо, от нежданной радости горничная зачем-то оставила дополнительную наволочку, но полностью лишила самого ценного — туалетной бумаги. Я крепился, изыскивал резервы, но в итоге пришлось идти с повинной за рулоном. Две девицы на стойке долго не понимали, что мне надо, и, беспрестанно улыбаяясь и кланяясь, подсовывали мне другие ценные бонусы. Когда же наконец поняли, то сходили в свою подсобку и вынесли мне начатый, но ещё пухлый рулончик — видно, что прямо от сердца оторвали, лишь бы постоялец был счастлив.

В Бангкоке даже если забыл побриться, всё равно ты сексимэн. Вообще бритье — прерогатива европеоидов (ну и арабов). Поэтому если закончилась пена, то можно отращивать бороду, потому что в магазинчиках средства для бритья хрен найдёшь. Мы с маленькой продавщицей перебрали все пузырьки. Она мне принесла какой-то подозрительный тюбик, поддакивая «Фом, фом, гуд фом». Но я как-то не захотел брать. Ещё нашлась последняя бутылочка пены жиллет с лимоном (страшно аж жуть! но хоть не с лаймом). Да и обёмом она, как инъекция: на пару пшиков. Но выбора уже не было.

Мои белые штаны так и не отстирались после ливня на пляже и поездки на лодочке в стиле save a prayer а-ля дюран-дюран. Тогда было круто, конечно, и показушно, а сейчас вся часть для сидения синего цвета. Вообще я понял, тут легче новые вещи покупать. Разница небольшая со стиркой выходит. С рубашками я, например, давно так поступаю. Но это я в плечах ещё под человеческие мерки подхожу, а вот найти не спадающие с меня штаны — унизительное приключение.

Вот вам напоследок тот самый дождь и другие пляжные снимки.

В Университете один лектор говорил: «Читайте! Читайте больше сейчас, ибо все книги, что вы отложите на потом, вы никогда уже не прочтёте». Мне всегда хотелось выйти за пределы этой необратимости, хотя я в полной мере ощутил её силу. Ещё перед первой поездкой я решил, что Таиланд — идеальное место дочитать все накопившиеся умные книги: в гамаке под пальмами, попивая свежевыжатый манговый сок со льдом. Казалось, такое комфортное обогащение разума даже Будде не снилось. Правда, ничего тогда с книжками не вышло. Количество прочитанного за месяц уступало ежедневной московской норме. В этот раз я вроде бы решил проявить больше воли и упорства. Однако хочу сообщить, что даже не доставал книги из чемодана.

Зато в последние дни я побывал на куче пляжей и сплавал на разные острова. И у меня, как у настоящего курортника, зачем-то сгорел нос. Хотя я всегда прятался в тени деревьев. Тем не менее мой удлинённый пляжный уикенд можно считать удавшимся.

Я решил, что к сожалению, вероятно, пожалуй и возможно — слова-паразиты. Вводные-разводные. Поэтому постоянно думаю, не пора ли мне начать изъяснятся матом. Но понимаю, что мир не переродился ещё и проблюется от моей откровенности, как молодое человеческое существо, если попробует не пюре какое-нибудь протёртое, а стейк из мраморной говядины с острым соусом. Так что как бы не вышла боком моя смелая филологическая позиция.

Вы не поверите, но я опять оказался в Паттайе. Не поймите неправильно. Просто приехал на несколько дней встретиться с приятелем, который здесь отдыхает. Заодно устроил себе небольшой пляжный отдых.

Летом сюда, видимо, только русские и прут. Я всю жизнь по миру езжу инкогнито. Все гадают, швед я или датчанин, британец или француз, никто не раскусывает. А тут зашёл в фудкорт поесть и слышу голос ко мне обращается на русском: «А где вы рыбу брали?» Блин, я чуть не расплакался. Главное, как меня вычислили? У меня ж вообще нет ни чёрно-синих шорт Reebok, ни футболки СССР, чтобы из толпы не выделяться. Тут все, будто только с поезда сошли. Так и ходят в купейном. Мне даже стыдно порой: вышел на улицу в миланских шмотках, новых мокасинах, рубашку ещё отгладили мне, а навстречу — человек в шлёпанцах, с волосатым пузом и снятой футболкой, намотанной на правую часть туловища. Блеять! — как подсказывает айфончик.

О еде. Вчере мне с утра подали острый суп. Я с первой ложки уже загнулся. Даже внутрь не влилось, а горло уже всё — закупорилось. Хриплю, задыхаюсь, а суп-то ещё в ложке. Это только паром достало. Для приличия поклевал, отпил немножко, потом чувствую, уже плазма из глаз потекла. Ну, думаю, нахер! Креветки выловил за хвосты, съел их, а миску оставил.

Ещё, кажется, все трансвеститы Таиланда следили за моим блогом и ждали, когда я приеду, чтобы наконец поймать меня всей толпой и выразить бескрайнюю лобовь. Пока уворачиваюсь, но могут и того…

На фото — пляж острова Ко Лан, на который я приперся сегодня утром плавать, а там — отлив.