Я зарекся размышлять и писать об американской политике, ведь, с одной стороны, какое мне дело до Америки; где я и где она. Я никогда Америку не видел, кроме как с самолета, и, может, никогда не посещу ее. Пусть делают что хотят, хоть лоб расшибут, если таков их тернистый путь познания. Я стерпел и не стал писать, когда Nasdaq потребовал от компаний ввести в советы директоров женщин и людей с необычными сексуальными взглядами. Но сегодня я увидел в новостях, что Байден и Харрис названы персонами года за их видение исцеления Америки, и пресек обет молчания.

В принципе, Таймс всегда чествует избранных президентов, и эту парочку серых чиновников восхваляют не за достижения, коих у них нет, а за победу на выборах. Но вот часть с «видением», конечно, потешная. Их видение — это требующая больших денег борьба на невидимом фронте: например, с изменением климата или с половым и расовым неравенством, которое им всюду мерещится. Наверное, журналисты очень устали четыре года ругать Трампа, и теперь Байден с Харрис просто отдушина для них. Повторяется история с Нобелевской премией мира Обамы, который тоже получил ее за то, что выиграл выборы. Не шибко прям мирная премия, надо сказать, ее и террористам давали. Но само настроение левеющей интеллигенции весьма показательно. Президент-демократ воспринимается как спаситель, а республиканец — как наказание. Противоположная точка зрения, скорее всего, будет высмеяна и маргинализирована.

За 12 лет с победы Обамы крайне левые движения еще больше окрепли и глубоко пустили корни в американских университетах, превратив некоторые гуманитарные программы в курсы подготовки неомарксистских активистов и бунтарей. Неспециалистам кажется, будто марксизм это что-то древнее из истории рабочего движения XIX — начала XX в. и уж никак из американских реалий первой четверти XXI в. Злая ирония в том, что неомарксизм в США на подъеме и его доминирование среди гуманитариев (в том числе среди журналистов) сильно походит на интеллигентские настроения в России перед революцией 1917 г. В России полуторавековой давности было модно и благородно поддерживать социалистические движения. Дворяне либеральных взглядов, актеры, писатели, меценаты делали им регулярные пожертвования, а дух времени давал социализму моральное превосходство и прощал ему все изъяны и перегибы. Наивная идеалистичность, ненаучность, а тем более уж опасность радикальных политических идеологий тогда еще не были всецело очевидны.

В Америке еще не слишком удобно говорить о коммунизме и социализме за пределами кампусов. Например, движение Black Lives Matter, приобретшее широкую популярность после гнусного полицейского инцидента, убрало со своего сайта описание своих марксистских принципов. Тем не менее поляризация американского общества зашла далеко. Обсуждение насущных вопросов превращается в склоку, перепалку, скандал, переход на личности и упреки в глупости, жадности, отсутствии патриотизма, безразличия к планете. Суровые моральные требования не позволяют отмечать ничего хорошего у оппонентов и разрешают закрывать глаза на недостатки в своих рядах.

Вероятно, противостояние классического либерализма и постмодернистского неомарксизма станет идеологическим фоном политической жизни на многие годы. В России эта тенденция пока не особо заметна, поскольку мы до сих пор еще не переварили собственную порцию тоталитаризма со всеми сопутствующими побочными эффектами, чтобы с жадностью бежать за новыми экспериментами.