До Университета я не обращал должного внимания на изучение языков. Я помню, что легко завидовал, когда мне рассказывали про людей, знавших пять, шесть, семь языков, но сам лишь мечтал о такой, как мне представлялось, мудрости и не осознавал, как к этому подступаются. Во мне тем временем выветривался английский язык, на который я окончательно обиделся, и, не признавая его более, в 18 лет я взялся за, как казалось, редкий и непопулярный итальянский язык. Так все и началось.

Случилось невероятное. Я сосредоточился. За полтора летних месяца до первого курса я проглотил всю грамматику, выучил множество слов и начал читать со словарем тексты из газет и немного художественную литературу. В Университете я записался в итальянскую группу, а поскольку обучение там начиналось с азов, я окунулся в забытое чувство превосходства. Мне ничто не мешало, я упивался языком и продолжал усиленно изучать его самостоятельно. Тогда же я влюбился в латынь. Но мне уже было мало.

К концу первого семестра я внимательно изучил южные славянские языки: болгарский/македонский и сербский/хорватский. В этом был мой капризный расчет. Я двигался по карте к югу и, обложив Балканы, наконец обрушился на греческий язык. Это ненасытное поглощение языков осложнялось отсутствием хороших пособий. Поэтому зимой 2004/05 гг. я написал специально для себя учебник по новогреческому языку с грамматическими таблицами, которым неизменно пользовался все последующие годы. Заодно я ознакомился с древнегреческим языком. Весной я вернулся в лоно романских языков и попробовал выучить французский и испанский язык. Они мне в ту пору не нравились, и это было уже хвастовством. Тем не менее я выучил их грамматику.

На втором курсе я самостоятельно учил немецкий, румынский и венгерский языки. В последний я был абсолютно влюблен и продолжил учить его и на третьем курсе. Я мог читать, но так и не заговорил. В принципе, было не с кем. Попутно я брался за финский, но быстро оставил. На четвертом я с новыми силами взялся за испанский, а позднее и за португальский язык. К этому времени я уже наелся и переваривал богатство открывшихся мне языков. Последним значительным моим выкрутасом была дерзкая попытка выучить японский. Он мне очень понравился, но лень и неясные причины изучения быстро остудили меня. Сейчас я жутко раздражаюсь, что не могу читать еврейский алфавит. Ну и что еще скандинавские языки не учил.

Брался за новый язык я всегда примерно одинаково. Начинал слушать радио или песни для изучения фонетики, потом набрасывался на грамматику, сжирал ее в считанные дни, после чего насильно принуждал себя читать со словарем, спотыкаясь и разбивая голову. Сейчас в интернете можно найти все виды словарей, но прежде поимка неоднозначного смысла была сродни гениальному изобретению. Многие языки после бурной вспышки страсти теряли в моих глазах привлекательность. Я их использовал, они мне многое прояснили, но говорить и читать на них я больше не собирался.

У меня была всегда одна причина учить языки: я хотел говорить с людьми на их родном языке. Это невероятно внимательно, учтиво и, безусловно, приятно всем, считал я.

Без практики многое выветрилось и закатывалось далеко в кладовые памяти. В последние годы я говорил лишь на итальянском и английском (ах да, его-то я потом снова безумно полюбил). Плюс я немного переводил с испанского и португальского. Романские языки вплелись в меня очень глубоко. А вот, например, греческий, который был у меня пять лет назад свободным, закатился совсем далеко. Например, вчера я неожиданно познакомился с одним греком. Я было собрался обрадовать его моим греческим, но смог произнести лишь короткие осколочные фразы. Со стыдом я вспоминал простые слова, и в итоге мы продолжили общаться по-русски. Хотя его греческий язык я понимал полностью. Подобная история у меня случилась, когда однажды похожее сочетание звуков в тайском языке (который я тоже учил, получается), не всколыхнуло что-то в подсознании. И вместо тайского в голове у меня выстроилась фраза по-гречески, а за ней как из дырявого мешка посыпались все слова и предложения. Такое случается и по сей день: когда мельком замеченное слово по цепочке совпадений может выудить на свет совершенно забытое знание.