Есть у меня папочка со всеми обложками французского журнала для современных мужчин «Lui».
Журнал начал выходить во Франции в 1963 г., а потом обзавёлся версиями и в других странах. Желания современных мужчин от стране к стране, как правило, не очень сильно меняются.

Если сравнивать всё с тем же «Плэйбоем» европейский журнал выдержаннее, эстетичнее и отчасти строже (ввиду меньших средств, по всей видимости). Здесь нет широкого размаха, но всё очень элегантно. По обрывочнам сканам внутренних страниц, которые мне выпало проглядеть, можно сказать, что свёрстаны они достаточно аккуратно.

На первых полосах поначалу мелькают то Бардо, то Биркин, то Денёв, а то вдруг Фонда неожиданно. Кстати, я прочитал, что журнал особо славился своим киноведческим разделом. Если приглядется к заголовкам, то довольно часто все полуголые девицы приглашают нас обсудить фильмы, последние кинофестивали, актёров и режиссёров.

Обложки «Lui» сочные и манящие. Тут только фото, никаких иллюстраций. Иногда встречаются коллажи и прочие подобные визуальные ухищрения.

Вообще глаз от всех этих чудес не оторвать.

Где-то до 1980-х очень классные работы. Потом всё больше упрощения, примитивная геометрия беспроигрышных частей тела, одинаковые позы и взгляды моделей и актрис — обложки приобретают современный нам облик. Правда, в настоящее время «Lui» — это уже совсем иной журнал. В середине 90-х, после смены редакции, издатели перешли к порнографии, и для Него началась уже другая история.

Повторяющихся снов-кошмаров у меня никогда не было. А многие друзья и приятели делились со мной подобными переживаниями, будто бы хвалясь. Я даже начал подозревать, что со мной что-то не так. Ведь кошмары у меня каждый раз случались свежие и новые — непозволительная роскошь воображения. С другой стороны, ужасные картинки могли потрясти меня очень глубоко и после не отпускать и в жизни реальной.

Представьте как по животу секут тонким острым лезвием. Кажется, что почувствуешь ужасную боль, но ничего нет на самом деле. Ты смотришь секунду на свой любимый живот, и на нём нет ни царапинки. Даже не верится, — словно это магический трюк. Но через миг вдруг начинает показываться и наливаться густой бурый кровавый пузырь, лопается, и стеной из тончайшего разреза хлещет и вытекает твоя жизнь. Ты пытаешься задержать её руками, но кровь упорно переливается через ладони, сквозь пальцы, по всей линии разреза, неприметного прежде. Пара-тройка отчаянно беспомощных секунд, и всё кончено. Нет, мне достаточно было одного такого откровения.

Объявление на остановке. Причём серьёзно так разместили — под стеклом. Там рядом ещё были ободраны рукописные обрывки подобного же рода воззваний.

За последние недели уже несколько раз отрывочно пересматривал фильм про Кассаветиса из серии фрацузского документального кино полувековой давности о мировых режиссёрах «Cinéastes de notre temps».

Фильм состоит из двух частей: интервью в Голливуде в 1965 г. и спустя три года в Париже. Мне больше нравится, конечно же, первая часть — более насыщенная. Не просто интервью, а буквально день с режиссёром. Поездка по Малхолланд драйв, больше не интервью, а диалоги. Потом действие происходит в доме-студии, показывается и процесс монтажа фильма.

Здесь Кассаветис похож на Сергея Юрского. Живой, мощный, отчасти демонический и хохочущий.

В целом рассказ больше про судьбу американского кино, про попытки сделать его искусством вместо доходного развлечения, про кинобизнесс, про Голливуд и корпорации, про независимое кино. В Парижском же интервью Кассаветис больше уже говорит о работе над фильмами.

Смотрю и слушаю его — не оторваться.

Сегодня вечером я неожиданно отправился в зоопарк. Не отягощая себя никакими лишними вещами (типа зонта, например), я провёл осмотр весьма расторопно и бегло. Но даже несмотря на ливень, в котором я прекрасно вымок насквозь, зоопарк меня расстраивает в последнее время.

Ещё в конце мая знакомые из Лондона поделились со мной впечатлениями от нашего зоопарка. Половина клеток пустые, а в других — какие-то печальные и томящиеся звери. Сегодня было пусто больше чем наполовину. Зверей мало, зато на каждом углу зазывают к себе бальзаковского возраста гадалки в фартуках.

Цена билетов при этом растёт необоснованно дерзко. Когда я окончил Университет и лишился права бесплатного посещения зоопарка, билеты раздавали по сто рублей. Год назад цена была 150. Сегодня на взрослого человека придётся потратить 200. Чудовищная прогрессия при явном оскуднении содержании год от года. Очень обидно. Тем более к зоопарку у меня очень трепетное отношение.

Обсыхал я, вытираясь салфетками в роскошной столовой в доме на Кудринской площади. Колонны, витражи и люстры, свисающие тяжёлыми гроздьями с высоченных потолков.

Место из прошлого. С соответствующей музыкой. Большинство посетителей, правда, привлекает, скорее, предложение третьей кружки «Жигулёвского» бесплатно.

Когда я говорю, что читаю «Плэйбой», многие смущаются и, не в силах сдержать мучительно широкую улыбку, отводят глаза в пол.
Современные номера и брать в руки не хочется. Поэтому я всё ещё перебираю старые журналы, восхищаясь почти каждой страницей, свёрстанной с высочайшим профессионализмом и непредаваемым уважением к человеку. Ну и, конечно же, наслаждаясь иллюстрациями.

Всегда очень приятно прогуляться по территории Университета перед сном. Свободное народное творчество рвётся наружу и истошно кричит.

После нашёл моего любимого старого падлу. Так приятно, что до сих пор не закрасили. Хотя всю территорию вокруг вычистили от мусора.

Кстати, все свои снимки с телефона я первым делом отправляю через Instagram в тумблер: klisunov.tumblr.com (обновляется тотчас же с места событий).

Последние дни, даже уже недели, меня преследуют странные физические недомогания, лихие упадки и подъёмы — широкая и резкая кардиограмма. Жара тоже против меня. Поэтому я решительно перебрался прямо под кондиционер, притащив за собой и книжки, и телефоны-компьюетеры, и, обложившись подушками, как начальник алжирской таможни, принялся кушать абрикосы.

В мае ещё купил на амазоне книгу «Penguin by Design: A Cover Story 1935–2005». Как её открываю, пропадаю целиком на долгие часы.

Пингвин — известная в книжных кругах птица. Думаю, многим знакомо это британское издательство, поскольку издаёт оно массу книг. Здесь описаны история книжного оформления, всякие дизайнерские предпочтения, типографские приёмчики и прочие секреты.

Ну а самое главное — в книге собраны лучшие и известнейшие обложки за первые 70 лет существования издательства. Отдельные книги и специальные тематические серии.

Как символ издательства на каждой обложке красуется фигурка пингвина в овальной рамочке.

Стоит заметить, пингвин был не единственным героем издательства. Также книжками увлекался ещё и пеликан. Некоторым обложкам из серии «The Pelican Project» нашлось место и тут.

Кстати, прежде я уже выкладывал ссылки на пеликановую коллекцую в сети (см. ближе к концу записи).

Вообще, как я понял, хороших и насыщенных альбомов по истории книжного оформления в последние десятилетия не так и много. Эта книга — одна из лучших. Ещё об одной обязательно расскажу после.

Уже не только шмотки всякие в Китае шьют, но даже и книги печатают.

Вчера задумался в маршрутке, что всякие футболки и куртки национальных спортивных команд или просто с названием стран носят всегда либо какие-то печальные маргиналы, либо люди иной национальности. Самих спортсменов я в расчёт не беру.

Помню ещё, в школе редкие дети носили доставшиеся многим в результате какого-то очередного унылого муниципального праздника футболки с претенциозной надписью «Москва», набранную грубой, угловатой вязью. Это выглядело, на мой взгляд, так нелепо, что масло масленое просто безобидно тает рядом.

Мне нравятся забавные туристические футболки, где имя города или название страны мягко растворяется в приятных орнаментах, цветастых узорах, кошках, пингвинах, коровах и прочем беспроигрышном антураже, а не давит суровой безысходностью принадлежности.

Вот и ещё один человек ушёл из аспирантуры, поддавшись моему заразительному примеру полуторогодовой давности. Мне кажется, жалеть об этом не надо, потому что бездейственное промедление всегда лишь всё усложняет. Нужно найти в себе смелости и мужества отрезать самому иссохшую некормящую пуповину и отказаться от тщеславных погремушек.

Я помню, переживал минут 30 после подачи заявления на отчисление. Но потом сразу похал в зоопарк к пингвинам и там уже понял, что всё верно.