Апрель прошлого года, число четвёртое, воскресенье — всё помню.

Солнечный, просто бьющийся весной день. Гуляем. Переходим Вернадского на Университете (самый гнусный и неудобный переход в мире) и неспеша шагаем в сторону Ленинского. Саша мне рассказывает про свои интервью и, как обычно, с вальяжной непосредственностью заявляет:

— Серёжа, а ты бы мог устроить мне интервью с Джигархяняном?

— Он столько уже дал интервью в своей жизни, — отвечаю. — Чем ты его можешь привлечь особенно?

— Я бы расспросил его о детстве, о том, как он боролся со своим акцентом, о…

— Ну вот, пожалуйста, спрашивай! — говорю и указываю рукой. В десяти метрах от нас стоит Джигарханян с ещё каким-то человеком. Прямо у машины, на выходе из театра (мы как раз пробрели одну трамвайную остановку вдоль Ломоносовского). Саша опустил глаза, хихикнул, и мы пошли дальше.